Содержание второго издания (в августе 2022 года) книги Алексана Акопяна «Албания-Алуанк в греко-латинских и древнеармянских источниках» — http://crossroadorg.info/a-hakopyan-aug-2022/
З А К Л Ю Ч Е Н И Е
(стр. 247-250)
Таким образом, семантический анализ терминов “Албания” и “албанцы” в источниках IV в. до н. э. – X в. н. э. показывает, что в результате известных политико-административных изменений, этническое содержание этих терминов претерпело несколько этапов эволюции.
В античных источниках под термином “Албания” (Ἀλβανία, Albania) понимается территория Албанского царства, расположенного на левобережье реки Куры. Западная граница этого царства проходила по линии западнее нижнего течения реки Алазани. Северная граница проходила по Кавказскому хребту от границы с Иверией до вершины Гутон, а далее – по вершинам Южного Дагестана Дюльтыдаг, Алахундаг, Джуфудаг и Джалганскому хребту до Дербентского прохода. Восточные пределы царства до III в. н. э. простирались по берегу Каспийского моря от Куры до Дербентского прохода.
Под этнонимом “албанцы” (ἀλβανιοί, Albani) в античных источниках обозначалось всё население Албанского царства. По сведению Страбона, это население состояло из 26 племен, говоривших на собственных языках. Ан-тичные источники не уточняют их названий, поэтому только лишь благодаря отдельным случайным упоминаниям до нас дошли имена некоторых племен, принадлежность которых 26 албанским племенам определяется сравнением района их обитания с территорией Албанского царства античного периода. Это – леги (леки), сильвы (чилбы) и лупении (лпины). Еще около полутора десятка албанских племен упоминаются в армянских источниках V–VII вв. Мнение отдельных исследователей о том, что в число 26 албанских племен входили и известные из античных и средневековых источников каспии, гар-гареи, мики, уды-утии и уитии, не подтверждается сводным анализом сведе-ний источников. Правда, относительно утиев следует сделать оговорку. Ма-териал о проживании по соседству с северо-восточными границами Албан-ского царства лезгиноязычных племен с тем же самым названием позволяет предположить возможность обитания еще одного античного албанского пле-мени по имени утии-уды также и в центральной Албании, т. е. в районе про-живания современных удин.
В III в. н. э. от Албанского царства отделяется его восточная приморская половина к востоку от Кавказских гор и Лянгябизской гряды. После этого ис-точники уже не называют население отмеченной области “албанцами”. Это по-казывает, что к III веку многочисленные племена античной Албании еще не консолидировались в единый этнос под этнонимом “албанцы”. Этот этноним давался им соседними народами только в качестве описательного и собира-тельного названия. Поэтому, стоило какой-то части населения выйти из состава Албанского царства, как она сразу же переставала называться “албанцами”.
Самые ранние армянские источники (до 80-х гг. V в.) под термином “Алуанк” («Աղուանք» – “Албания”, “албанцы”) обозначают территорию Албанского царства между Кавказскими горами, Лянгябизской грядой, рекой
Кура и Иверией, а также его население. Это совпадает с семантикой терминов “Албания” и “албанцы” в позднеантичных и раннесасанидских источниках.
В 428 г. Сасаниды упраздняют Аршакидское царство Великой Армении и создают в Закавказье систему трех марзпанств под теми же названиями – “Армения”, “Иверия” и “Албания” (“Аран”, “Ран”). В состав Албанского марзпанства они включают Албанское царство (вместе с перешедшими к нему после 428 г. армянскими областями Утик и Арцах на правобережье реки Куры) и восточную область античной Албании до Дербентского прохода. Адми-нистративным центром марзпанства становится город Чола (Чор, Дербент). После подавления в 461/462 г. двухлетнего восстания албанского царя Вачэ II Сасаниды упраздняют Албанское царство, а также царства горских племен приморской области, и Албанское марзпанство становится более монолитной административной единицей. Албанское царство восстанавливается в 485 г., а вероятно последний царь страны Вачаган II Благочестивый (485–523 гг.) получает от Сасанидов также и полномочия марзпана.
В результате отмеченных политико-административных изменений на-звание “Албания” переходит и на армянское правобережье Куры. В связи с этим к концу V века в армянской церковной и исторической традициях по-является новый смысл термина “Албания”. Начиная с Лазара Парпеци и Мовсэса Хоренаци, армянские авторы понимают под “страной Албанией” уже всю территорию Албанского марзпанства от Аракса до Дербента. Мовсэс Хо-ренаци даже объясняет происхождение терминов “Алуанк” и “Аран” (ар-мянское и иранское названия страны) на почве армянского правобережья, связывая первый – с армянским прилагательным “алу” (“кроткий”, “мягкий”), прозвищем Сисака Һайкида, легендарного предка армянского населения Сю-ника, Утика и Арцаха, а второй – с именем одного из его потомков Арана Һай-кида. Это показывает, что и к V веку в Албанском царстве, расположенном к западу от Лянгябизской гряды, не произошло консолидации многоплеменного населения в единый этнос под этнонимом “албанцы”. Поэтому, стоило названию “Албания” перейти и на правобережье, как стало возможным объ-яснить его происхождение на культурно-языковой почве Утика и Арцаха без всякого опасения ущемить самолюбие определенной этнической единицы на левобережье Куры.
В первой половине VI в. резиденция албанского марзпана переносится из Чора на правобережье Куры, в новопостроенный город Партав. Примерно тогда же в Партав переносится и резиденция албанского католикоса, которая сначала IV в. до 461/462 г. находилась в столице царства – Капалаке (Кабалака, Кабала), а после этого – в столице марзпанства Чоре-Дербенте. В начале VII в. создаются институты “князей” Армении, Иверии и Албании, которые во-площали некоторую автономию христианской знати трех закавказских стран и после ослабления арабского владычества превратись в три царства.
Резиденция “князя Албании” также находилась на правобережье Куры – в Гардмане и Партаве.
Вследствие обоснования административного и духовного центров Албан-ского марзпанства на правобережье, армянское население Утика и Арцаха приблизилось к управлению “страной Албанией”. С постепенной армениза-цией албанского католикосата с центром в Партаве письменно-культурные традиции левобережного собственно албанского христианского населения по-степенно приходят в упадок, и происходит процесс культурной, а затем и частичной этнической ассимиляции этого населения (никогда, правда, пол-ностью не завершившийся).
Таким образом, армянское население Утика и Арцаха, отделившись от ос-тальной Армении административными и церковно-юрисдикционными грани-цами, начало чувствовать себя не только полноправной составной частью Ал-банского марзпанства, но и его основным хозяином. “Страна Албания” стала для него “своей” и “родной”. Этот процесс предопределил формирование и, с развитием феодальных отношений, всё большее укрепление своего рода “ал-банского” мировоззрения-самосознания армянского населения Утика и Арца-ха. Со временем оно отразилось и в литературе, созданной в правобережной, армянской Албании. Мы имеем в виду дошедшие до нас исторические сочинения “Повесть о Вачагане” (самое начало VI в.), “Историю католикоса Вироя” (между 630–632 гг.), “Историю 684 года” (684 г.) и, наконец, “Историю Албании” Мовсэса Дасхуранци (между 982–988 или 976–982 гг.), в составе которой и сохранились первые три памятника. Перечисленные сочинения (если они верно отражают воззрения породившей их среды) показывают, что так называемое “албанское мировоззрение” армянского населения Утика и Арцаха выражалось в следующих трех допущениях:
1. Подразумевая под “Албанией” всё марзпанство, но вместе с тем считая себя истинными хозяевами “страны Албании”, армяне правобережья в опре-деленной мере пейоративно относились к собственно албанскому разно-племенному населению левобережья. В результате этого воззрения появился новый, узкий смысл термина “Алуанк”. В ряде контекстов под ним пони-мается только армянское правобережье Куры. Этот смысл находит опре-деленное распространение и даже проникает в грузинскую и арабскую ис-торико-географические традиции, в которых под терминами “Рани” и “Арран” иногда подразумевается только нижнее междуречье Куры и Аракса.
2. Армянское население считало, что их страна, т. е., в частности, Утик и Арцах, называлась “Албанией” всегда, а не с 428 г.
3. Население Утика и Арцаха противопоставляло своих князей и свою церковь (как “албанских”) соответствующим институтам центральной Арме-нии (как “армянским”). Это воззрение было результатом определенного уров-ня развития феодальных отношений. Его еще нет в “Повести о Вачагане” и “Истории католикоса Вироя”, и в первоначальном виде оно появляется в “Истории 684 года”. Наиболее же ярко третья сторона “албанского мировоз-зрения” армянского населения Утика и Арцаха наблюдается у историка Мов-сэса Дасхуранци, в Х веке. В эту эпоху тяжелой феодальной раздробленности армянские князья правобережной Албании вели упорную борьбу против объединительной политики армянских царей-Багратидов. Албанская церковь, поддерживая борьбу этих князей, а также и по эндогенным соображениям, стремилась выйти из традиционного подчинения армянскому католикосату. В эту эпоху автор “Истории Албании” Мовсэс Дасхуранци, даже попадая во всевозможные ошибки, пытается представить историю Албании как историю отдельной от Армении страны со своим народом для того, чтобы исторически обосновать право светских и духовных владык Утика и Арцаха безраздельно властвовать в собственной стране в царском и патриаршем величии так же, как Багратидские цари и армянские католикосы властвуют в “стране Армении”.
Но, вместе с тем, армянское население Албании никак не потеряло и своего армянского самосознания и идентичности. Как это видно из “Повести о Вачагане”, “Истории католикоса Вироя”, “Истории 684 года” и у Мовсэса Дасхуранци, это население представляло свою историю в качестве состав-ляющей общеармянской истории, возводило себя через Арана и Сисака к Һайку, прародителю армян, а свою страну и себя называло наряду с тради-ционным термином “Алуанк” также и терминами “Восток” и “восточные”, ко-торые означали “Восток Армении” и “восточные из армян”.