В 1933 году увидел свет роман Франца Верфеля (1890-1945) «Сорок дней Муса-Дага» об армянском сопротивлении в годы Геноцида армян в Турции. Незадолго до 50-тилетия со дня этой публикации в 1982 году Михаил Дудин написал свои впечатления о нём. Этот текст стал вступительной статьёй к первому изданию на русском языке знаменитого романа Франца Верфеля. И это издание состоялось именно благодаря Михаилу Дудину. Об этом вспомнили в очередной раз в 2016 году и в Степанакерте на мероприятии к 100-летию Михаила Дудина (журнал «Карабахский Вестник», стр. 32).
Этим эссе с темой Геноцида армян в Турции заканчивается третий том Собраний сочинений Михаила Александровича, начинающийся переводами около 130 стихотворений армянских поэтов. Прошло более 40 лет после статьи Михаила Дудина — статьи забытой, но чрезвычайно актуальной. Ведь и в наши дни фашизм и фашисты со всё той же, словами Дудина, «кровавой философией и омерзительной кровавой сущностью», но уже в новых одеждах, под новыми масками, в новых формах атакуют цивилизацию и человеческое достоинство.
Полный текст романа — здесь.
С ВЕРШИНЫ МУЖЕСТВА
Михаил Дудин
1982
Путь художника всегда не прост. И чем больше художник, тем сложней и трагичней этот путь, потому что, оперируя проблемами мира, художник отвечает за все, — это его обязанность, его судьба, его сочувствие и помощь, познание и предупреждение, подкрепленные опытом собственной трагедии.
Художник бьется в одиночку, но судьба его индивидуальности — глобальна.
Такой мне представляется и высоко одаренная индивидуальность Франца Верфеля во всех его прозрениях и терзаниях на пути к вершине творческого подвига его беспокойной, мятущейся жизни в кровавых водоворотах нашего двадцатого века.
Франц Верфель родился в 1890 году в Праге в богатой купеческой еврейской семье. После окончания гимназии учился в Лейпциге и Гамбурге. Его друзьями в поисках истины были Кафка и Эгон Эрвин Киш.
Он очень рано заболел неизлечимым беспокойством «о перемене мира путем духовного обновления всех людей».
Он бросался от христианства к марксизму. До последнего затухания творческого гения он так и не нашел твердой почвы для своих беспокойных поисков.
Он писал стихи и драмы, очерки и эссе, романы и памфлеты и во всех жанрах оставил свое слово, свою незаурядную индивидуальность, интересную и сейчас не только историку литературы.
Он умер в Калифорнии в 1945 году, и сумрак разочарований изгнанника, подсвеченный салютом Победы, сомкнулся над его прахом на чужой земле.
Он был ищущей натурой, обладавшей редкостным локатором предчувствия и озаренностью прозрения.
В числе лучших умов европейской культуры двадцатого столетия, в одно и то же время с Роменом Ролланом, Томасом Манном, Лионом Фейхтвангером и Пером Лагерквистом, Франц Верфель первым начал свою личную войну с фашизмом. Это была жестокая, борьба не на живот, а на смерть.
Как у каждого художника, пытавшегося понять свое время и связать своей судьбой, своей творческой индивидуальностью прошлое с грядущим, у Франца Верфеля была своя трагедия и своя вершина, благодаря которой он заслужил бессмертие.
Я говорю о его эпическом романе «Сорок дней Муса-Дага».
Эта книга была написана в 1933 году. Она была одним из первых выстрелов, одним из первых предупреждений и самой Германии, и всему человечеству о появлении реального фашизма во всей его омерзительной кровавой сущности.
Книга ясно и убедительно говорила о том, что у Гитлера и Муссолини были в двадцатом веке свои предшественники, она предупреждала Европу и весь мир о том, что эти ученики пойдут дальше своих учителей и в масштабах и в изощренности кровавых дел.
Книга учила людей бдительности. Она была не только памятником жертвам геноцида, но прежде всего учебником сопротивления. Она разоблачала и самих палачей человечества, и их кровавую философию.
Франц Верфель знал, что палач, кроме всего прочего, отвратителен и опасен -тем, что имеет-свойство, когда у него нет-деда, придумывать и выискивать его,что,однажды попробовав человеческой крови, он уже не может жить без нее.
Полвека книга Франца Верфеля боролась с палачами человечества и продолжает свою благородную историческую миссию по сей день.
Она была переведена почти на все европейские языки, опа воспитывала умение человека в. трудный час судьбы жертвовать собой ради-своих братьев. Она учила этому высшему подвигу, — и в разгроме фашизма, самого отвратительного и страшного зла двадцатого века, есть ее, еще, быть может, не оцененная по достоинству заслуга.
Эта книга и сейчас в строю. Она продолжает благородное дело души Франца Верфеля, и горизонты действия этой книги безграничны. Слова Фридриха Шиллера о том, что человек, который был нужен лучшим людям своего времени, нужен для всех времен, целиком относятся к судьбе Франца Верфеля и к его вершинной книге «Сорок дней Муса-Дага».
Этот обстоятельный, остающийся и по сей день современным роман издан на русском языке впервые, и я уверен, что сегодняшний читатель поймет всю великую современность романа, всю его прилагательность к противоречивым возможностям вершин и провалов нашего времени и проникнется пронизывающим душу сочувствием, свойственным книге.
Мне кажется, что восклицание Юлиуса Фучика, обращенное ко всему миру: «Люди, я любил вас! Будьте бдительны!»— звучит как самая точная рецензия на книгу его старшего соотечественника Франца Верфеля, потому что обоими владело одно и то же убеждение, одна и та же верность человеческому братству, одна и та же уверенность, -что палачи побеждаемы, какими бы жестокими они ни были, тем более что жестокость не что иное как обратная сторона трусости.
Есть в Ереване на крутом берегу Занги печальный памятник жертвам геноцида, памятник позору истории Турции. Это память о чудовищном преступлении разнузданного национализма, можно сказать, первом реальном действии фашизма в двадцатом веке, уничтожившем в 1915 году половину армян. Памятник жестокости. Памятник-предупреждение всем народам всей нашей земли.
Когда я там бываю, я слышу плач Комитаса; пронзительный плач недоумения и тревоги, плач человеческой души из космоса, обращенной вечным своим звучанием ко всем человеческим душам будущих времен. Этот плач сливается в моей душе с плачем Майданека и Освенцима; Клооги и Бухенвальда, с криком детей Лидице и Хатыни.
Но Франц Верфель обратился в своей книге не столько к жертвам, сколько к героям, не к пассивному подчинению жестокости, а к сопротивлению, к примеру активного противостояния палачам.
Герой его книги Габриэл Багратян, армянин по происхождению, сын богатых родителей, получивший блестящее гуманитарное образование в Европе, офицер турецкой армии, имеющий награды за храбрость на балканском театре военных действий, вместе с француженкой женой и сыном возвращается из Парижа как наследник в имение умершего отца в Турцию, к подножию горы Муса-Даг,возвращается в страну своего детства, в мир своих сородичей-армян, издревле живущих в этих местах.
У него есть все: деньги, семья, прекрасный дом, своя земля и устойчивое положение в обществе. —
Но весь этот мнимый мир благополучия, шатаясь, рушится под натиском непредвиденных событий.
Глава тогдашнего турецкого правительства Энвер-паша обманом отнимает у армян оружие и, объявляя их вое закона, обрушивает на них ненависть фанатиков. В этом разгуле национализма начинается планомерное, хорошо разработанное, огнем и мечом, поголовное истребление армян.
И тогда с блестящего офицера турецкой армии Габриэла Багратяна, отмеченного турецкой наградой за храбрость, слетает весь лоск европейского космополитизма — он становится сыном своего народа. Сами события ставят его во главе сопротивления; Он знает военное дело. Он собираетг армянское население окрестных деревень и ведет
из долины на Муса-Даг. Он находит единомышленников и оружие и организует оборону по всем правилам фортификации.
Ему некогда было думать, как он превратился в Леонида, а его сородичи стали похожи на греков в битве при Фермопилах.
По всей Турции идет резня армян. Их грабят, насильно сгоняют с давным-давно обжитых мест и гонят по всем дорогам Турции в гиблые места, где они будут умирать от голода под беспощадным солнцем пустыни.
Через четверть века эсэсовцы по приказу Гитлера будут так же сгонять в Бухенвальд и Освенцим, в Равенсбрюк и Клоогу евреев, и поляков, русских и цыган — всех неугодных,— к газовым печам, к ямам, будут жечь, расстреливать в упор женщин, детей, стариков и старух, и над всей Европой будет пахнуть паленым человеческим волосом…
…По всей Турции идет резня армян. Но стоит Муса-Даг, неприступная гора мужества армян. Гарнизон отбивает . атаки регулярных батальонов Талаата. Истекает кровью, но держится Муса-Даг, у его. гарнизона нет другого выхода. Он стоит на своих рубежах. Он отбивается и наступает. Один среди всей земли, охваченной огнем безумия, не сдает высоты мужества своего человеческого духа.
С таким же упорством будут стоять четверть века спустя защитники Бреста и Гангута, защитники Аджимушкая и Одессы, защитники Ленинграда и Москвы. Все братья по мужеству, все герои битвы за человеческое достоинство.
Стоит Муса-Даг. Сорок дней и ночей на голодном пайке, без хлеба и пороха. Стоит и будет стоять как пример стойкости для всех народов всей земли, для всего человеческого братства. И нет смерти героям Муса-Дага, их подвиг останется на века в душе самого времени.
Этот подвиг для всех времен и всех народов оставил сочувствием сердца своего, мужеством души своей, мастерством своим и талантом писатель Франц Верфель.
Он написал эту книгу в 1933 году. Написал как предупреждение всей Европе и всему миру о том, что на земле появился Гитлер, что за ним и с ним идет беда крупнее по масштабам и коварнее по изощренной жестокости.
Франц Верфель не ошибся в своем прогнозе и поплатился собственной судьбой за это откровение. Гитлер выгнал его из родной Австрии. Он переехал в Париж. Гитлер выгнал его из Парижа. Вместе с Томасом Манном Верфель тайно перебрался в Испанию, потом, через Португалию, в Америку. Гитлер хотел превратить его в изгоя, а он стал сыном земли, певцом людей, которым ничего не страшно, если они готовы умереть друг за друга каждую минуту.
Книга Франца Верфеля «Сорок дней Муса-Дага» — это песня мужеству. Она написана абсолютно талантливо. У каждого героя этой книги свой характер и свой голос. Она умна и дальнозорка. У нее будет завидно долгий век, потому что от души идущее слово, наполненное страстью, долговечнее даже мрамора, на котором оно высечено.
В этой книге живут и действуют мудрость познания, горечь, опыта и беспощадность предвидения. Как книга большого художника, она написана не назойливо, с той долей, естественной правдивости, которая делает ее духовным явлением времени.
В самом Ереване на крутом берегу Занги стоит печальный памятник жертвам геноцида. Там, внутри склоненных знамен, как в каменных ладонях вечности, горит Вечный огонь памяти и звучит пронзительная музыка. Этот памятник лишнее напоминание человеку о его человеческом долге перед жизнью.
А за городом, по дороге в Эчмиадзин у деревни Мусалер, той самой деревни, в которой живут потомки защитников Муса-Дага, есть другой памятник — героям Муса-Дага. Он стоит как башня бесстрашия на взгорье, сооруженный из красного туфа, на лицевой стороне просматривается означенный рельефом орел — символ смелости и красоты человеческого духа.
Этот памятник построен самим народом. И каждый год в День Победы на Муса-Даге собираются наследники героев и молча клянутся нести эстафету мужества по дороге человеческого братства.
На красной кладке добротно обтесанного туфа пока еще не выбито ни одного имени героев Муса-Дага. Они будут выбиты, эти имена. Все до одного. И среди них мне хотелось бы увидеть также имя Франца Верфеля, воссоздавшего этот подвиг для всех людей на все времена.
Он достоин этого.
1982