Содержание второго издания (в августе 2022 года) книги Алексана Акопяна «Албания-Алуанк в греко-латинских и древнеармянских источниках» — http://crossroadorg.info/a-hakopyan-aug-2022/
Раздел 1 (1-ой главы). Кавказская Албания в IV–II вв. до н. э.
Из Главы 1 «Албания в греко-латинских источниках».
(стр. 9-19)
Названия “Албания” и “албанцы” стали известны античному миру в ІV в. до н. э. По сведениям автора II в. н. э. Флавия Арриана, отряд албанцев участвовал в знаменитом сражении при Гавгамелах в 330 г. до н. э. в составе войска последнего аxеменидского царя Дария III. Описывая многоплеменную армию Дария, Арриан пишет: “Мидянами командовал Атропат: с мидянами вместе были кадусии, албанцы и сакесины” (“Καδούσιοι τε καὶ Ἀλβανοὶ καὶ Σακεσιναί”) [1]. В следующем разделе автор сообщает: “На правом крыле стояли солдаты из Келесирии и Междуречья, а также мидяне, за ними парфяне и саки, затем тапуры и гирканы, затем албанцы и сакесины – эти тоже близ середины войска” (“ἐπὶ δὲ Ἀλβανοὶ καὶ Σακεσιναί οὕτοι μὲν ἒστε ἐπὶ τὸ μέσον τῶς φάλαγγος”) [2]. Далее Арриан пишет, что “когда войска сошлись, стало видно, что Дарий со своим окружением – персами “носителями айвы”, индами, албанцами, карийцами-“выселенцами” и лучниками-мардами стоят против Александра и царской илы” [3]. Очень важно замечание Арриана, о том, что “план войскового расположения, составленный Дарием, был впоследствии, по словам Аристобула, захвачен” [4]. Понятно, что описание Арриана восходит (через рассказ Аристобула из Кассандреи, участника похода Александра Македонского) к войсковому плану axeменидского царя. Это во многом подкрепляет уверенность в аутентичности сведений Арриана.
Указывая на данные Арриана, К. В. Тревер пишет о каком-то привилегированном положении албанского отряда, стоявшего в середине ахеменидского войска, рядом с Дарием [5]. Однако сведения Арриана не дают основания для подобного заключения. Как следует из вышеприведенной цитаты, согласно войсковому плану Дария албанцы стояли на правом фланге армии (II, 11, 4). Что же касается упоминания их в числе отрядов, окружавших Дария (III, 13, 1), то этот факт является, как это видно из контекста, всего лишь результатом визуального впечатления македонцев и не может свидетельствовать об истинном месте и, следовательно, о какой-то особой роли албанского отряда. Кроме того, древнее и, в частности, ахеменидское военное искусство не предполагало обязательное расположение лучших войск в середине боевого порядка.
1 Arr. Anab. III, 8, 4.
2 Arr. Anab. III, 11, 4.
3 Arr. Anab. III, 13. 1.
4 Arr. Anab. ІII, 11, 3. Здесь и ниже, во всех цитатах из первоисточников курсив наш – А. А.
5 Тревер К. В., Очерки по истории и культуре…, с. 52-53.
Другой поздний историк Александра Македонского, Курций Руф отмечает, что отряд индийцев, стоявший во время сражения при Гавгамелах в середине ахеменидской армии [1], шел за колесницами Дария “скорее для численности, чем для настоящей помощи” [2]. Из отрядов Дария Арриан выделяет только эллинских наемников, – единственных, которые, по мнению царя, были способны противостоять македонской фаланге [3]. В сражении же хорошо показала себя лишь бактрийская конница [4]. Других свидетельств, позволяющих выделить какой-либо иной отряд ахеменидского войска, мы не имеем [5].
Интересно было бы узнать численность албанского отряда, участвовавшего в Гавгамельском сражении. Однако, к сожалению, Арриан никаких цифр не передает, а Курций Руф, сообщающий численность каждого отряда ахеменидской армии, об албанцах ничего не знает. Исходя из сведений Курция о численности других отрядов войска Дария (мидийцев – 60 тыс., армян – 47 тыс. и т. д.), можно лишь предположить, что отряд при Гавгамелах не отражал всю военную мощь албанцев, которые, по сведениям, восходящим к участникам похода Гнея Помпея, в I в. до н. э. могли выставить на поле боя 70-80 тысяч воинов [6].
Итак, сведения Арриана дают основание утверждать, что албанцы стали известны древним грекам по крайней мере в последней трети IV в. до н. э. Эти сведения, как было сказано выше, восходят, по-видимому, к Аристобулу из Кассандрей, участнику похода Александра Македонского, написавшему примерно в 80-х гг. III в. до н. э. недошедшую до нас историю этого похода. То, что албанцы были известны Аристобулу, подтверждается сведениями Страбона [7]. Этот же источник позволяет думать, что об албанцах знали по крайней мере еще два автора III в. до н. э. – Патрокл и Эратосфен. Так, в одном из разделов описания Каспийского моря Страбон пишет: “По словам Эратосфена, известный эллинам путь вокруг этого моря составляет вдоль албанцев и кадусиев 5400 стадий, затем вдоль анариаков, мардов и гирканов до устья реки Окса 4800…” [8].
1 Arr. Anab. III, 11, 5.
2 Curt. IV, 12. 9.
3 Arr. Anab. III, 11, 7.
4 Arr. III, 13, 4; Curt. IV, 15, 12.
5 Мы не рассматривали бы столь подробно этот вопрос, если бы указанное предположение К. В. Тревер не превратилось бы в безапелляционное убеждение для ряда последующих ученых (ср.: Алиев И., К интерпретации парарафов 1, 3, 4 и 5 IV главы ХІ книги “Географии” Страбона, – ВДИ, 1975, № 3, с. 151, прим. 2; Кудрявцев А. А., Древний Дербент, Москва, 1982, с. 27; Бабаев И. А., Города Кавказской Албании в IV в. до н. э. – III в. н. э.: Автореф. дисс. … докт. ист. наук, Москва, 1982, с. 11).
6 Strab. XI, 4, 5; Plut. Pomp. XXXV. 10.
7 Strab. XI, 7, 3; См. ниже.
8 Strab. XI, 6, 1.
То же самое и тоже со ссылкой на Эратосфена передает Плиний Старший: “Эратосфен дает и измерение [Каспийского моря]: с юго-запада по берегу Кадусии и Албании – 5300 стадий, оттуда вдоль атиаков, амардов и гирканов до устья реки Зона – 4900…” [1]. Совпадение приведенных сведений Страбона и Плиния (имеющиеся различия являются всего лишь разночтениями) показывает, что перед нами, действительно, слова Эратосфена, знавшего, таким образом, албанцев (Страбон), или Албанию (Плиний) на берегу Каспийского моря, к северу от кадусиев.
Основываясь на двух сведениях Страбона, источником вышеприведенного отрывка Эратосфена можно считать отчет Патрокла, совершившего в 80-х гг. III в. до н. э. плавание по Каспийскому морю [2]. В соответствующих разделах Страбон сообщает: “По словам Патрокла, бόльшую часть побережья около горной области занимают кадусии, почти что на пространстве 5000 стадий…” и “[Аристобул] говорит, заимствуя, как и Эратосфен, у Патрокла, что она [река Окс] удобна для судоходства, и что по ней многие индийские товары сплавляются в Гирканское море, отсюда переправляются в Албанию и по Киру и следующим за ним местностям перевозятся в Эвксин” [3]. В первой из приведенных цитат заключается сведение, совпадающее со сведением Эратосфена о том, что протяженность албано-кадусийского побережья составляет 5400 (или 5300) стадий. Во второй же прямо говорится о том, что Патрокл упоминал Албанию.
Таким образом, впервые Албанию и албанцев упоминают античные авторы конца IV – II вв. до н. э. Аристобул, Патрокл и Эратосфен. Описания Ахеменидской державы, в сфере которой находилась территория Албании, содержатся и в трудах Гекатея Милетского (VI в. до н. э.), Геродота (V в. до н. э.), Ктесия Книдского и Ксенофонта (V–IV вв.), в ахеменидских надписях (VI–IV вв.) и в Библии, однако в них Албания не фигурирует. Из этого следует, что албанский союз племен до ІV в. до н. э., по всей видимости, этнически еще не консолидировался.
1 Plin. Nat. Hist. VI, 36.
2 Gisinger F., Patrokles, – PWK, Hb. 36, Stuttgart, 1949, Kol. 2265; Тревер К. В., Очерки по истории и культуре…, с. 57-58.
3 Strab. XI, 7, 1; 7, 3. [В наших последующих работах мы попытались аргументировать, что “… свидетельство селевкидского стратига Патрокла, впервые обследовавшего в начале III в. до н.э. Каспийское побережье со стороны моря, содержит – в том виде, в каком оно сохранилось у Страбона и Плиния – в передаче Эратосфена – известное противоречие: незначительному на самом деле кадусийскому побережью приписывается протяженность в целых 5000 стадий, а албанскому – всего лишь в 300-400… Однако, если мы допустим, что указанные цифры изначально имели обратную последовательность, а до Эратосфена дошел текст перипла, искаженный неким переписчиком, то получится, что береговая полоса “албанцев” в 5000 или 4900 стадий, отмеренная Патроклом от устья Куры, доходила до района Дербента, поскольку именно это расстояние соразмерно протяженности южного берега моря (за кадусиями до Гиркании), рассчитанной в перипле в 4800–4900 стадий” (см. Акопян А. А., К хронологии завершения этноконсолидации удинов и лезгин /период ослабления Арабского халифата/, – “Albania Caucasica”, Сб. статей, вып. I, Предисловие, подготовка А. К. Аликберов, М. С. Гаджиев, Москва, 2015, с. 130)].
Такое заключение верно во всяком случае для эпохи Геродота, который описывает западный берег Каспийского моря и примыка-ющие к нему части Кавказских гор следующим образом: “Вдоль западного берега этого моря тянется Кавказ… На Кавказе живет много разных народов, которые почти все питаются дикими лесными плодами… Половые сношения у этих народов, говорят, совершаются открыто, как у стадных животных” [1]. Итак, Геродот слышал только лишь о множестве племен, населявших интересующий нас регион, которые находились на очень низкой ступени социального развития. Из сведений Геродота можно выделить и следующее: “…вплоть до Кавказского хребта, ведь до этого хребта и простирается власть персов, от Кавказа же, по направлению к северному ветру, персам никто не подчинен…” [2]. Это сведение показывает, что территория Албании, расположенная южнее Кавказских гор, входила в состав Ахеменидской державы по крайней мере ко времени Дария I (конец VI в. до н. э.). Пока, к сожалению, невозможно точно установить, какая ахеменидская сатрапия находилась в западно-прикаспийских областях. К. В. Тревер и следующие за ней исследователи полагают, что данную территорию занимало племя (или союз племен) каспиев [3], однако сводное исследование всех данных источников об этом племени заставляет усомниться в верности подобной локализации каспиев [4].
Албанцев не знают и другие античные авторы III–II вв. до н. э. (кроме упомянутых трех), хотя мы вправе были бы ожидать, что встретим упоминание о них, к примеру, в труде Полибия, весьма осведомленного в “восточных делах”. Следует думать, что первоначальное знакомство эллинского мира с албанцами было весьма поверхностным.
На основании имеющихся немногочисленных сведений Аристобула, Патрокла и Эратосфена трудно составить цельное представление о древнейшей Албании. Однако общую картину восстановить удается. Все три автора единодушны в том, что Албания находилась на берегу Каспийского моря. Согласно Патроклу (у Страбона и Плиния Старшего), албанский берег тянулся примерно на 400 (или 300) стадий (“Вдоль албанцев и кадусиев 5400 стадий”, но “… кадусии, почти что… 5000 стадий”). Возможно, к Эратосфену восходит тот список прибрежных народов, в котором к северу от албанцев упоминаются каспии и уитии [5]. С юга соседями албанцев, по Патроклу и Эратосфену, были кадусии [6],
1 Her. I, 203.
2 Her. III, 97.
3 Тревер К. В., Очерки по истории и культуре…, с. 50-51.
4 Подробно см. ниже и Հակոբյան Ա. Հ., Կասպերի եւ Կասպիանա (Կասպք) մարզի տեղադրության մասին, – ВОН, 1983, № 1, c. 87-99.
5 Strab. XI, 8, 8. Наши предположения по этому вопросу см. ниже, в разделе об утиях.
6 Strab. XI, 14, 4; Plin. Nat. Hist. VI, 39. Это соседство продолжалось до начала II в. до н. э., пока армянский царь Арташэс І не завоевал северную часть территории кадусиев – область Каспиану-Пaйтaкaрaн (Strab. XI, 14, 5).
причем на основании поздних сведений можно утверждать, что граница между этими двумя народами чаще всего проходила по нижнему течению реки Куры. Интересен и важен вопрос о среднем течении этой реки. Согласно мнению К. В. Тревер, до начала II в. до н. э. албанцам принадлежало как левобережье, так и правобережье Куры [1]. В обоснование этого мнения указывают, в частности, на сведения Арриана (в конечном счете – Аристобула), который в первом случае перечисляет рядом кадусиев, албанцев и сакесинов, а во втором – албанцев и сакесинов [2]. Некоторые исследователи считают сакесинов (“Σακεσιναί”) насельниками известного округа правобережья Куры – Сакасены (“Σακασηνή”), Шакашэна армянских источников, а из соседства этнонимов “албанцы” и “сакесины” у Арриана заключают, что Сакасена составляла часть древнейшей Албании (?!) [3]. Подобное мнение трудно считать оправданным. Если даже согласиться с отождествлением сакесинов с сакасенцами [4], упоминание их в одном ряду с албанцами не объединяет, а наоборот, разделяет территорию расселения албанцев от Сакасены. Следовательно, если верно, что сакесины локализуются в правобережной Сакасене, то на основании сведения Арриана (Аристобула) можно было бы утверждать, наоборот, что к концу IV в. до н. э. албанские племена проживали именно на левобережье реки Куры.
Проблема расселения албанских племен в IV–III вв. до н. э. весьма важна для настоящей работы. Ряд исследователей считает, что о принадлежности правобережья Куры албанцам свидетельствует Страбон. Они полагают, что области Фавнитида и Басоропеда, упомянутые в рассказе географа о завоеваниях армянских царей Арташэса и Зареhа (нач. II в. до н. э.), соответствуют правобережью Куры [5].
1 Тревер К. В., Очерки по истории и культуре…, с. 58.
2 Arr. Anab. III, 8, 4; 11, 4.
3 Дьяконов И. М., История Мидии, Москва, 1956, с. 443-444; Тревер К. В., Очерки по истории и культуре…, с. 58; Алиев И., К интерпретации параграфов 1, 3, 4 и 5 IV главы ХІ книги “Географии” Страбона, с. 163; Муравьев С. Н., Птолемеева карта Кавказской Албании и уровень Каспия, – ВДИ, 1983, № 1, с. 137.
4 Нельзя не заметить, что подобное отождествление основано только лишь на относительном созвучии двух терминов. [В настоящее время нам представляется наиболее вероятной версия, что под сакесинами скорее всего следует подразумевать “сако-скифские племена, осевшие в прикаспийских равнинных районах, к северу от Куры” (т. е. в Баласакане раннего средневековья). См. Յակոբեան Ա., Արքայատոհմերն ու իշխա-նատոհմերը Բուն Աղուանքում եւ Հայոց Արեւելից կողմանքում անտիկից մինչեւ ԺԳ դար (Պատմա-աղբիւրագիտական քննութիւն), Եր., 2020, с. 14. Ср.: Chaumont M.-L., Albania, – EI, T. I, New-York, 1985, p. 86; Խորիկյան Հ., Աքեմենյան Պարսկաստանի վարչական բաժանումների շուրջ, Եր., 2010, с. 33-35].
5 Крымский А. Е., Страницы из истории Северного или Кавказского Азербайджана (Классическая Албания), – В кн.: Памяти С. Ф. Ольденбурга, Ленинград, 1934, с. 289-290; Тревер К. В., Очерки по истории и культуре…, с. 58; Минорский В. Ф., История Ширвана и Дербенда X–XI веков, Москва, 1963, с. 28; Hewsen R. H., Introduction to Armenian Historical Geography, III: The Boundaries of Orontid Armenia, – RÉArm., N. S., 1984, t. XVIII (Paris), p. 352-353.
Однако в данном разделе Страбон говорит только следующее: “[Артаксий и Зариадр отрезали] у мидян – Каспиану, Фавнитиду и Басоропеду, у иверов – склоны Париадра, Хорзену и Гогарену, … у халибов и моссинойков – Каренитиду и Ксерксену, … у катаонов – Акилисену и область по Антитавру, у сирийцев – Таморитиду, так что все говорят теперь на одном языке” [1]. Фавнитида и Басоропеда еще окончательно не локализованы. Однако все ученые, детально изучавшие вышеприведенное сведение, единодушны в том, что эти области следует искать к югу от реки Аракс, к западу от Каспианы-Пайтакарана, где они находят ряд возможных параллелей со средневековыми топонимами (Парспатуник, Парскаhайк, Васпуракан) [2]. В то же самое время, против локализации Фавнитиды и Басоропеды на правобережье Куры говорит в первую очередь ряд указаний Страбона. Так, по его сведению, Арташэс завоевал Каспиану, Фавнитиду и Басоропеду у мидян, а не у албанцев. Албания в этом разделе вообще не упоминается. Далее, на территории правобережья Куры Страбон называет другие области, а именно – Араксену и Сакасену, которые охватывали всю длину от Аракса до Гогарены-Гугарка, не оставляя места для других топонимов [3]. Причем, утверждать, что Фавнитида и Бaсoрoпeдa являются более древними названиями Араксены и Сакасены, не приходится, так как рядом с ними в разделе о завоеваниях армян упоминаются такие топонимы, как Гогарена, Хорзена и Акилисена, которые в предыдущем разделе “Географии” (XI, 14, 2-4) фигурируют в одном и том же ряду с Араксеной и Сакасеной.
1 Strab. XI, 14, 5. Корректива по Й. Маркварту (Մարկվարտ Յ.,Հայ բդեաշխք, – «Հանդէս ամսօրեայ», ԺԷ տարի, Վիեննա, 1903, с. 4, прим. 1)։ «Ταμωνῖτιν, որ կարդալու է Ταμωρῖ-τιν».
2 Мнацаканян А. Ш., О литературе Кавказской Албании, с. 19-20; Պետրոսյան Ս. Գ., Փայտակարանը եւ Պարսպատունիքը մ. թ. I դարի երրորդ քառորդում, – ИФЖ, 1975, № 2, с. 167. [В настоящее время можно считать окончательно доказанной дополненную нами версию Б. А. Арутюняна об отождествлении топонима Басоропеда у Страбона с названием области (гавара) Великой Армении (по “Ашхарhацуйц”-у) Парспатуник (в провинции Васпуракан) и локализации этого гавара на левом берегу среднего течения реки Котор, с включением в него (в период функционирования его в качестве центра одного из пограничных наместничеств) также и территории соседнего гавара Һер. См.: Հարությունյան Բ. Հ., Մեծ Հայքի վարչա-քաղաքական բաժանման համակարգն ըստ «Աշխարհացոյց»-ի, Մաս Ա, Եր., 2001, с. 373-375; Յակոբեան Ա., Պատմաաշխարհագրական եւ վիմագրագիտական հետազօտութիւններ (Արցախ եւ Ուտիք), Վիեննա-Եր., 2009, с. 418-420].
3 Strab. XI, 1, 4; 7, 2; 8, 4; 14, 3–4; 14, 6. Другие античные авторы, не знающие названий “Араксена” и “Сакасена”, упоминают на правобережье Куры область Великой Армении Oтену (армянская форма – Утик), которая также охватывала весь правый берег Куры от Аракса до Гугарка (Plin. Nat. Hist. VI, 42; ХІ, 28; Ptol. Geogr. V, 12, 9; Eus. Praep. VI, 10, 31; Steph. Byz. s. v. Ὠβαρηνή, Ὠτηνή).
Понятно, что оба раздела Страбона (XI, 14, 2–4 и XI, 14, 5) восходят к одному и тому же источнику (это какой-то источник, описывающий Великую Армению), что исключает возможность идентификации Фавнитиды и Басоропеды с Араксеной и Сакасеной.
В то же самое время ряд сведений древних источников показывает, что правобережье Куры входило в состав Армянского царства Еруандидов (VI–II вв. до н. э.). Так, Страбон сообщает, что “…[саки] заняли Бактриану и завладели наилучшей землей Армении (“καὶ τῆς Ἀρμενίας κατεκτήσαντο τῆν ἀρίστην γῆν”), которой оставили от своего имени и название Сакасена” [1]. Упомянутое завоевание саков-скифов обычно относят к VII–VI вв. до н. э., а это значит, что в самом начале существования царства Еруандидов правобережье Куры составляло часть Армении [2]. Прямое свидетельство по данному вопросу содержится и в “Истории Армении” Мовсэса Хоренаци. В рассказе об успешной войне претендента на трон, молодого Арташэса с последним царем из династии Еруандидов (конец III – начало II в. до н. э.) Мовсэс Хоренаци сообщает, что царь Еруанд находился в Утике (Oтена), когда на него двинулись войска Арташэса. Последний присоединяет к себе нахараров Утика и движется дальше [3]. Следует отметить, что данный рассказ отца армянской историографии восходит к “Храмовой истории” жреца Олюмпа (II в. н. э.), которая передает весьма достоверные сведения, совпадающие, в частности, со сведениями Страбона [4].
Приведенные факты указывают, что правобережье Куры входило в состав Армянского царства и в доарташэсидский период. Убедительный довод в пользу этой точки зрения содержится и в археологическом материале. Раскопки, проведенные в XX веке, выявили в районах к северу от Куры своеобразную археологическую культуру, названную специалистами “Ялойлутепинской”, хронологические рамки которой охватывают время от V–IV в. до н. э. до III в. н. э. [5]. К югу же от Куры распространена другая археологическая культура, отличная от “Ялойлутепинской”.
1 Strab. XI, 8, 4.
2 Правобережье Куры было завоевано уже урартами (см. Տիրացյան Գ. Ա., Երվանդյան Հայաստանի տարածքը (մ. թ. ա. VI դարի I կես), – ИФЖ, 1980, № 4 с. 90-92). [Впоследствии данный факт был досконально аргументирован в монографии Ованэса Карагёзяна (Կարագեոզեան Յ., Հայկական լեռնաշխարհը սեպագիր աղբիւրներում, հտ. I, գիրք 1. Սեպագիր տեղանուններ (Այրարատում եւ յարակից նահանգներում), Եր., 1998)].
3 Хоренаци, II, 44-45.
4 Ср.: Տիրացյան Գ., Մովսես Խորենացու «Հայոց պատմության» եւ Ստրաբոնի «Աշխարհագրության» մի քանի տվյալներ Հայաստանի ն. մ. թ. III-II-րդ դարերի պատմության մասին, – ВМ, № 6 (Ер.), 1962, с. 7-23; Սարգսյան Գ. Խ., Հելլենիստական դարաշրջանի Հայաստանը եւ Մովսես Խորենացին, Եր., 1966, c. 139-241.
5 См.: Лалаян Е., Раскопки в селах Нидж и Варташен Нухинского уезда, – “Известия” КОМАО, вып. V, Тифлис, 1919; Очерки истории СССР. Первобытно-общинный строй и древнейшие государства на территории СССР, Москва, 1956, c. 439-440 (автор раздела – А. И. Болтунова); Исмизаде О. Ш., Ялойлутепинская культура, Баку, 1956, с. 3-4; Тревер К. В., Очерки по истории и культуре…, c. 62-66.
Хронологические рамки этой археологической культуры ограничиваются IV в. до н. э. – первыми веками н.э. [1]. Специалисты по истории Кавказской Албании обычно называют ее “Культурой кувшинных погребений Азербайджана” и даже связывают с тем или иным албанским племенем (гаргареями или удинами) [2]. Южную границу ее распространения проводят по хребтам Малого Кавказа, подразумевая под этой линией границу между Азербайджанской ССР и Армянской ССР, причем в сферу ее распространения включают также и территорию Нахичеванской АССР [3]. Однако сводное исследование археологического материала показывает, что весь материал “Культуры кувшинных погребений” составляет часть археологической культуры древней Армении, характеризующей армянский этнос этого античного периода [4].
Установление данного факта весьма важно, поскольку археологический материал, в отличие от нарративных источников, свидетельствует не об административном, а об этническом состоянии региона своего распространения. В данном случае река Кура, северная граница “культуры кувшинных погребений”, характеризует границу не столько армянского государства, сколько армянского этноса с его определенным культурно-бытовым складом. В то же самое время “Ялойлутепинская культура” характеризует исконно албанский метаэтнос, многоплеменную Албанию к северу от Куры. Поскольку начало “Культуры кувшинных погребений” относится к V в. до н. э., то по крайней мере с этого века можно говорить о Куре как границе между албанской и армянской общностями. Конечно, граница между двумя культурами и народами не разделяла их абсолютно. Южнее Куры не обнаруживают материал, относящийся к “Ялойлутепинской культуре”.
1 См.: Голубкина Т. И., Материалы к истории албанских племен Кавказа по данным кувшинных погребений Азербайджана (II в. до н. э. – III в. н. э.), Тбилиси, 1962, с. 5; Тревер К. В., Очерки по истории и культуре…, c. 62-63; Тирацян Г. А., Урарту и Армения (К преемственности материальной культуры), – ВОН, 1968, № 2, c. 17-30; Бабаев И. А., Города Кавказской Албании, с. 23-24.
2 Голубкина Т. И., Материалы к истории албанских племен Кавказа, с. 6; Тревер К. В., Очерки по истории и культуре…, c. 66, 175-176.
3 Голубкина Т. И., Находки кувшинных погребений в Нахичеванской АССР, – ДАН Азерб. ССР, 1952, № 8, с. 451; Тревер К. В., Очерки по истории и культуре…, c. 63; Атлас Азербайджанской ССР, Баку-Москва, 1963, с. 205.
4 Идентичный с материалом “Культуры кувшинных погребений” материал обнаруживается во всех центральных, западных, северных и южных областях античной Армении. См., к примеру: Аракелян Б. Н., Гарни II, Ер., 1957, с. 54; Тирацян Г. А., Урарту и Армения…, с. 18 сл.; Есаян С. А., Ереван (Археологический очерк), Ер., 1969, с. 40-41; Хачатрян Ж. Д., Гарни V, Ер., 1976, с. 23). [Из последних исследований см. еще: Нонешвили А. И., Погребальные обряды народов Закавказья (Кувшинные погребения VIII в. до н. э. – VIII в. н. э.), Тбилиси, 1992; Գաբրիելյան Ա. Ա., Արցախի Տիգրանակերտի անտիկ խեցեղենը (Տեխնիկա-տեխնոլոգիական բնութագիրը, գործառութային-ձեւաբանական դասակարգումը, գեղարվեստական հարդարանքը), Պատմ. գիտ. թեկնածուի գիտական աստիճանի հայցման ատենախոսության սեղմագիր, Եր., 2020].
Небольшое распространение имеют к северу от Куры кувшинные погребения с характерным для них материалом. Но это, очевидно, результат, с одной стороны, демографической неоднородности в пограничных районах двух стран, с другой стороны, – интенсивных культурно-экономических связей. Интересно, что наибольшее смешение соседних культур наблюдается в районе Мингечаура, там, где издревле функционировала переправа через Куру [1].
В этом разделе коснемся также вопроса о возникновении в Албании единой царской власти. Основываясь главным образом на археологическом и нумизматическом материале, И. А. Бабаев утверждает, что “Албанское государство возникло в конце IV – начале III в. до н. э.” [2]. Однако приведенный им обширный материал [3] отражает лишь только относительно высокую ступень развития социально-экономических отношений в Албании, но из этого, как нам представляется, автоматически не вытекает идея о существовании единого государства в собственном смысле слова. Можно вспомнить, что примерно на таком же уровне развития находился и целый ряд других областей бывшего Ахеменидского царства, также хорошо изученных археологически (Парфия, Бактрия, Хорезм, Ария, Гиркания, Кадусия и др.), в них, однако, единые государства возникают не сразу после крушения Ахеменидской державы, а их возникновение в той или иной мере находит отражение в нарративных источниках. Авторы III в. до н. э. Патрокл и Эратосфен упоминают албанцев в одном и том же ряду с племенами кадусиев, амардов, анариаков и гирканов, ни у одного из которых еще не возникло государства. О царской власти в Албании не знают также и поздние авторы. Правда, у Плиния Старшего имеется рассказ об албанском царе, современнике Александра Македонского, и о его знаменитых собаках [4].
1 Тревер К. В., Очерки по истории и культуре…, с. 66. Смешением археологических культур, свидетельствующим об их многоплеменности, особенно отличаются левобережные городские поселения (Алиев И., Османов Ф. Л., Бассейн рек Геокчай – Гирдыманчай – Ахсучай в античное время, – СА, 1975, № 1, с. 200). [Кстати, следует оговориться и об обнаружении в районах южнее Куры археологического материала, относящегося к “Ялойлутепинской культуре”, так как это относится к самому нижнему отрезку течения Куры, а там река первоначально протекала по руслу южнее нынешнего, где в настоящее время протекает коллектор им. Шаумяна (см. Յակոբեան Ա., Աշխարհացոյցեան Փայտակարան նահանգի գաւառների տեղորոշման նոր փորձ, – «Հայաստանը եւ արեւելաքրիստոնեական քաղաքակրթությունը. Գ». Ճանաչված հայագետ-կովկասագետ Պավել Չոբանյանի /1948–2017/ ծննդյան 70-ամյակին նվիրված Հանրապետական գիտաժողով, Զեկուցումներ եւ զեկուցումների դրույթներ, Եր., 2018, с. 246)].
2 Бабаев И. А., К вопросу о возникновении государства Албании (Кавказской), – ИАН Азерб. ССР, 1976, № 4, с. 51.
3 Кстати, автор многократно рассматривает материал из правобережья Куры, что в свете проделанного выше анализа следует признать неоправданным.
4 Plin. Nat. Hist. VII, 149-150. То же самое повторяет и во всём следующий за Плинием Юлий Солин (Латышев В. В., Известия древних писателей…, т. II, с. 276).
Однако в действительности этот рассказ является искаженным вариантом истории о собаках индийского царя Софита (Сопит, Сопиф), известной из многочисленных описаний похода Александра Македонского [1]. На это указывает не только близость обоих сюжетов, но даже и начальная фраза Плиния: “Во время индийского похода Александра Великого албанский царь подарил ему собаку…”. Понятно, что “албанский царь” оказался в этом рассказе из-за какой-то ошибки предшественников Плиния, переписчиков сюжета о Софите [2].
В то же самое время мы имеем указание Страбона, которое свидетельствует о более позднем возникновении единого Албанского государства. В разделе описания Албании географ пишет: “Ныне над всеми [албанцами] царствует один, а прежде каждое племя с особым языком (“γλῶτταν”) имело своего царя; языков же у них 26 вследствие отсутствия частых сношений друг с другом” [3]. Источником этого сведения несомненно является Феофан Митиленский (спутник Помпея во время его восточного похода), сообщениями которого широко пользуется Страбон при описании Албании [4]. Приведенная фраза показывает, что объединение 26 албанских племен произошло до похода Помпея (65–64 гг. до н. э.). Однако, исходя из конструкции фразы “νυνὶ … πρότερον” – “ныне … прежде”, сказанной Страбоном через много десятилетий после побед Помпея, можно заключить, что это объединение имело место совсем незадолго до похода римлян. Таким образом, время образования Албанского царства следует обозначить примерно началом I в. до н. э. [5].
Об Албании и албанцах в древнейшее время имеется еще несколько сведений у поздних античных авторов, но это чисто легендарные рассказы. Наиболее ярким примером является традиция, согласно которой албанцы упоминаются в связи с мифическим героем Ясоном [6]. Первоначальным ареалом деятельности аргонавтов были, как известно, округи Мраморного моря [7]. В дальнейшем, в результате развития греческих колоний, предания доводят Ясона до Колхиды.
1 Diod. XVII, 93, 1-3; Strab. ХV, 1, 31; Curt. IX, 31-33.
2 Можно предположить, что Плиний переписал данный рассказ из сочинения Юбы, которым он пользовался при описании индийских достопримечательностей (см.: Античные писатели о древней Индии, – ВДИ, 1940, № 2, с. 226).
3 Strab. XI, 4, 6. Об интерпретации термина Страбона “γλῶττα” (“язык”, “племя”) см. Кркяшарян С. М., К интерпретации некоторых сведений древнегреческих авторов об Армении, – В кн.: Проблемы античной истории и культуры, т. 1, Ер., 1979, с. 132.
4 Strab. XI, 4, 3; 5, 1. Ср.: Սվազյան Հ. Ս., Ստրաբոնի աղբյուրները Աղվանքի մասին, – ИФЖ, 1978, № 1, с. 95-104; Новосельцев А. П., Генезис феодализма…, с. 22.
5 Ср.: Tomaschek W., Albanoi, Kol. 1306; Очерки истории СССР. Первобытно-общинный строй и древнейшие государства…, с. 441; Меликишвили Г. А., К истории древней Грузии, Тбилиси, 1959, с. 297. К. В. Тревер относит это событие ко второй половине II в. до н. э. (Тревер К. В., Очерки по истории и культуре…, с. 144, 149).
6 См. Strab. ХI, 4, 8; Plin. Nat. Hist. VI, 38.
7 Ельницкий Л. А., Знания древних о северных странах, Москва, 1961, с. 12-14; Куклина И. В., Ранние известия о скифах и киммерийцах, – ВДИ, 1981, № 2, с. 163-164.
Наконец, после похода Александра Македонского с аргонавтами связывают всё новых азиатских народов – иверов, албанцев, армян, мидян и даже бактрийцев [1]. Таким же образом исторической основы лишены сведения об албанцах, содержащиеся в поздних вариантах легенды о восточных странствиях Геракла и Либера (Дионис, Вакх) [2]. Подобные известия могут служить источником только лишь для выяснения общественных настроений времени и места их возникновения. В этом отношении показателен пример сообщения историка III в. н. э. Юстина, который сокращенно переписал исторический труд римского автора конца I в. до н. э. Помпея Трога. Он пишет: “Говорят, что он [Ясон] первый из смертных покорил эту часть света после Геракла и Либера, которые, по преданию, были царями Востока. Некоторым народам он дал в предводители Фригия и Амфистрата, возниц Кастора и Поллукса. Он заключил, союз с албанцами, которые, говорят, последовали из Италии, с Албанской горы, за Гераклом, когда он, убив Гириона, гнал через Италию его скот, и которые, помня о своем происхождении из Италии, в Митридатовскую войну братски приветствовали войско Гнея Помпея” (!) [3]. Это предание ярко свидетельствует лишь только о том, что на рубеже нашей эры, когда творил Помпей Трог, в римском обществе делались попытки предать забвению недавний факт упорного и героического сопротивления албанцев войску Гнея Помпея и распространить слухи о том, что все жители Азии якобы радушно приняли римского военачальника. По-видимому, именно с этой целью и в это же самое время возникла идея о возможной связи албанцев с Албанской горой в Италии.
1 Strab. I, 3, 2; XI, 4, 8; 14, 12-14; Plin. Nat. Hist. VI, 38. Об этой тенденции древнегреческого мировосприятия см. Пьянков И. В., Древнейшая история иранских народов в античной схеме “Истории Азии”, – В кн.: Проблемы античной истории и культуры, т. I, Ер., 1979, с. 234-241. См. также: Томсон Дж., История древней географии, Москва, 1953, с. 313.
2 Just. XLII, 3, 2-4; Dion. Perleg. Vv. 695-706.
3 Just. XLII, 3, 2-4.