В 1843 году вышло второе издание книги генерал-лейтенанта, военного историка Н.И. Ушакова (1802-1861) “История военных действий в Азиатской Турции в 1828-1829 годах.” К сожалению, книги нет в Интернете в текстовом виде. “Хачмерук” оцифровывает и публикует фрагменты книги. Некоторые заглавные буквы в тексте уменьшены.
На этой странице фрагмент Главы XI Части 2 книги.
Часть 2
Фрагмент Главы XI
Ванский Паша осаждает Баязет. Трудное положение Русского гарнизона. Мужественный отпор. Военные замечания.
Страницы 172-181
с. 172
17-го войска неприятельские показались на виду у передовых постов наших и заняли лагерь при деревне Кази-гель, что в 20 верстах от города. Лазутчики показывали турецкие силы в числе около 9,000 пехоты и 5,000 кавалерии, с 72 пушками и 2 мортирами.
Утром 18 числа конный отряд турок, около 2,000 человек, перейдя гору Алла-Даг, приблизился к городу верст на 12; однако же появление казачьего полка, высланного на рекогносцировку, заставило его возвратиться к Кази-гель. 19 числа партия казаков, посланная с намерением осмотреть турецкий лагерь, сколь возможно ближе, была не допущена к тому неприятельской конницей; теснимые превосходством сил казаки принуждены были отступить, и неприятель занял прежние места передовых постов наших.
Ежеминутно ожидая р5шительного нападения, генерал-майор Попов распределил вверенные ему войска следующим образом:
Со стороны Макинской дороги на батарее, называемой Восточной, две роты Козловского пехотного полка, три турецких и одно полевое орудия; на батарее, называемой Красной, одна рота Нашебургского пехотного полка и 4 турецких орудия; на Новой батарее 1 рота Нашебургского пехотного полка и 2 полевых орудия. Со стороны Зангезора, по Эриванской дороге, на батарее, называемой Эриванской, и на другой западной один батальон Нашебургского пехотного полка и 4 полевых орудия. В новом замке одна рота Нашебургского пехотного полка и 4 полевых орудия. На протяжении южной черты города в небольших каменных завалах, между Новою батареей и Эриванской дорогой‚ одна рота Нашебургского пехотного полка и 500 человек армянской милиции.
с. 173
На высоте близ старого замка 200 человек армянской милиции и в 70 шагах впереди Восточной батареи, в особом кринированном здании 50 человек милиционеров армянских. Казачий полк, помещавшийся в караван-сарай, внутри города, составлял общий резерв. Таким образом, для защиты Баязета, имеющего в окружности 5 верст, и среди самого невыгодного соседства отовсюду господствующих гор (*), имели только 13 рот пехоты — 1,482 человека, казачий полк 339 человек, милиции армянской — 500 человек, 10 орудий полевых и 7 турецких. Всей линией обороны по Макинской дороге командовал генерал-майор Панютин, а по Эриванской генерал-майор Попов. При всех предварительно взятых мерах продовольствие для Баязетского гарнизона имелось только на месяц. Провиант этот, равно как и пороховой погреб, помещались в новом замке, как в самом безопасном месте.
20 числа началось решительное нападение па Баязет. В 5 часов утра Ванский Паша послал в разных направлениях в город большие толпы кавалерии и пехоты, которые сильно атаковали передовые пикеты наши со стороны Макинской дороги. Генерал-майор Попов отправил туда на подкрепление казачий полк Шамшева. Дело завязалось весьма жаркое и в продолжение более пяти часов казаки оспаривали у неприятеля каждый шаг. Ожидая прибытия от Кази-гель всех войск своих, Паша, казалось, нарочно медлил совершенным наступлением. Наконец, превосходство сил превозмогло; казачьему полку угрожала видимая опасность, и дабы прикрыть возвращение его в город, принуждены были выслать на встречу две роты пехоты.
– – –
(*) Смотри план Lit. F.
с. 174
При виде их неприятель облегчил натиск и, оставив преследование, обхватил сильными толпами высоты, лежащие близ Красной батареи и на западной черте города, со стороны Эриванской дороги. Вскоре однако же оказалось, что появление отсюда войск было сделано только с намерением отвлечь внимание гарнизона от главной точки атаки. К полудню Ванский Паша успел поставить всю артиллерию свою на возвышениях Макинской дороги, занял неприступные скалы, прилегающие к мусульманскому форштадту, 2,000 пехоты, и, открыв жестокий огонь по Восточной батарее, послал войска прямо к ней па приступ. Значительная конница шла впереди; сзади нее тянулись толпы пеших войск.
В исходе 12 часа наездники неприятельские, подскакав к батарее, старались выманить огонь. Под покровительством их и движения конных масс, пехота скрытно приблизилась; пользуясь частым каменником ей удалось пробраться косогорами по оврагу, и занять в конце мусульманского квартала холм, на котором находились развалины старой башни. Коль скоро неприятельские стрелки утвердились здесь, сильная атака произведена на Восточную батарею с лица. Мгновенно, не взирая на близкий картечный огонь, находившееся впереди кринированное здание было взято, а армяне‚ его защищавшие, едва спаслись в городе, объятые величайшим ужасом. После первого успеха жители мусульманского квартала приняли тотчас сторону Ванского Паши и совокупно с неприятельскими стрелками‚ засевшими между развалин башни, производили из домов своих ружейный огонь в тыл по войскам, защищавшим Восточную батарею.
с. 175
Примерная стойкость русских, руководимая личным мужеством генерал-майора Панютина нисколько не облегчала трудного положения. Гористая местность, препятствовавшая действовать нашей артиллерии далее 50 сажен, давала туркам возможность подходить большими толпами к батарее еа самое близкое расстояние. Несколько раз отважнейших из них надлежало встречать и опрокидывать штыками. Дело чрезвычайно упорное и весьма сомнительное продолжалось таким образом почти до 6 часов. Усилия, коими сопровождалась отчаянная оборона, стоили нам значительной потери: в числе раненых находились генерал-майор Панютин и полковник Поярков. Первого для необходимой перевязки принуждены были отнести в новый замок. Отсутствие это продолжалось не боле получаса; но солдаты, утомленные кровавым сопротивлением в течение 6 часов, должны были уступить превосходству сил. Тщетно молодые, храбрые артиллеристы: Радуцкий, Опочинин и Селиванов, подавая собою пример мужества, старались поражать разъяренные толпы турок неумолкавшим картечным огнем; ничто не останавливало их, и опасность наша умножалась ежеминутно. Из 250 человек, защищавших батарею, остались целы 60 и один артиллерист, прочие 20 из числа артиллерийской услуги были перебиты или тяжело ранены; как равно и все вообще офицеры; некоторые из последних, несмотря на ужасные страдания, не оставляли своих мест. Артиллерии подпоручик Селиванов, три раза тяжело раненый, продолжал действовать своими пушками до самой той минуты, когда турки употребив новые усилия, овладели наконец батареей в 6 часов вечера. Молодой офицер, исполненный необыкновенным рвением, не сделал назад ни шагу, и пал при своей артиллерии. Неприятель, ворвавшись на батарею, не пощадил храбрых и все убитые и раненые были обезглавлены.
с. 176
В то время, когда турки, вскочив на батарею, предавались ярости, генерал-майор Панютин, окончивший перевязку, вел туда на подкрепление гренадерскую роту Нашебургского пехотного полка, взятую из резерва от нового замка. Солдаты, предшествуемые носилками, на которых несли раненого генерала, поспешали присоединиться к товарищам своим для спасения Восточной батареи; но их встретила на пути только небольшая кучка едва успевших укрыться от истребления. Тем не менее, с равным мужеством они бросились вперед; оттеснили изумленного неприятеля и несколько минут оставались торжествующими, доколе удар другой, многочисленной толпы не опрокинул их снова. Через четверть часа горсть храбрых, в числе 100 человек, под командой артиллерии штабс-капитана Трубникова, возобновила попытку; мужественное и быстрое нападение их еще однажды передало батарею в наши руки: но торжество было кратковременное и с наступлением темноты прекратившийся бой увенчал турок совершенным успехом. Войска, защищавшие Восточную батарею, отступали к Новому замку; остальной гарнизон сохранил за собой все прочие пункты. Неприятель праздновал эту победу в домах мусульманского квартала, не далее 15О шагов от наших войск. Целую ночь раздавались крики его иступленной радости вместе с пушечной и ружейной пальбой, которая по причине глубокого мрака была для гарнизона почти безвредна.
Положение защитников Баязета было в эту минуту одним из ужаснейших в обстоятельствах войны, где при всем присутствии непоколебимой твердости начальника и самом единодушном усердии и мужестве подчиненных спасение может зависеть от неисповедимых судеб Всемогущего Промысла.
с. 177
Важнейший пункт городской обороны находился в руках неприятеля, усиленного присоединением к нему целого мусульманского квартала; между тем, как малочисленный, стесненный гарнизон, будучи утомлен продолжительной, кровавой битвой, лишился содействия 300 человек убитых и раненых и 4 пушек, захваченных турками на Восточной батарее. Нет сомнения, что город мог быть взят в один день, если бы Паша распространил совокупную атаку на нескольких точках, употребив в дело остальную и гораздо большую часть войск своих. Но, по-особенному счастью, этого не случилось и неприятель не доверяя ли собственным средствам, или, по оказанному отчаянному сопротивлению, полагая силы гарнизона гораздо превосходнее, ограничился нападением со стороны Макинской дороги, и это сохранило нам половину свежих сил.
В продолжение ночи генерал-майоры: Попов и Панютин имели общее совещание о мерах к дальнейшей обороне. Первому из них казалось невозможным продлить вновь столь кровавую защиту; второй, хотя раненый, утверждал напротив, что отступление повлечет за собой гибель гораздо ужаснейшую и предлагал: не употребляя новых усилий, для возвращения Восточной батареи, держаться в трех точках: Новом замке, на Красной и Новой батареях. Вследствие этих прений решено было пригласить на совет полковников: Боровского и Шамшева и майора Кушлянского. Штаб-офицеры эти, присоединив голоса свои в пользу мнения генерала Панютина, присовокупили доводы о необходимости занять равномерно и удерживать высоту, служащую подножием Старому замку.
с. 178
Для этого войска и артиллерия, находившиеся на батареях со стороны Эриванской дороги и по протяжению западной городской черты, скрытно оттуда сняты и сосредоточены на упомянутых четырех точках; палатки же их оставлены на месте, дабы неприятель с рассветом не мог приметить перемены в этом расположении войск. Казачий полк, спешенный, употреблен также весь для защиты удержанных пунктов.
С наступлением утра вся артиллерия наша, обращенная заблаговременно против Восточной батареи, мусульманского квартала и на дорогу Макинскую, открыла сильнейший огонь. Встревоженный неприятель, начав также свои действия, бросился тотчас для овладения Красною батареей. Две роты Нашебургского полка, здесь находившиеся, отстояли нападение и, пользуясь сделанным отпором, успели даже занять высоту, лежащую против Красной батареи и накануне потерянную нами. Здесь раненый генерал Панютин, будучи вновь вынесен к солдатам, лично ободрил их своим присутствием. Артиллерии подпоручик Опочинин успешно подкреплял пехоту превосходным действием двух орудий и личным мужеством. Продолжая по-прежнему наступление с одной Макинской дороги, турки через некоторое времени сделали решительную атаку на Новый замок; но также были отбиты и принуждены возвратиться в мусульманский квартал, где от неумолкаемого перекрестного действия 12 наших орудий смятение и расстройство умножились. До 11 часов утра сильная канонада со стороны гарнизона не переставала; большая часть домов была разбита, и турки, не находя более безопасного убежища в городе, начали мало-помалу оставлять его и укрываться в башнях и блокгаузах Восточной батареи.
с. 179
Успешное начало новой битвы оживило всеобщее мужество гарнизона. Пользуясь замечаемым расстройством, генерал-майор Попов отрядил тотчас Нашебургских стрелков, под командой капитана Полтинина, для отбития Восточной батареи, подкрепив их двумя ротами Козловского пехотного полка. Удар быль совершен с полной быстротой и удачей; неприятель, выбитый из батареи, оставил ее в руках наших, не успев свезти ни одного орудия.
Упорство Ванского Паши этим не прекратилось. Недовольный малодушием войск своих, он решился испытать новые усилия, надеясь возвратить почти уже утраченную победу. В 12 часов 6,000 неприятельских войск, соединяясь на высотах против восточной батареи, с величайшей яростью и криком устремились на город. Искусно направленный перекрестный огонь артиллерии встретил их на самом близком расстоянии и с трех сторон. Беспорядочные толпы остановились, не выдержали канонады и в крайнем расстройстве обратили тыл. Вслед за ними был пущен новый град картечи; поражение увеличивалось теснотой, и это была уже их последняя попытка. В половине первого часа Паша принужденным нашелся отвести войска от города и расположил их на горах по Макинской дороге, в 9 верстах от Баязета. Раздраженные армяне немедленно бросились в мусульманский квартал и среди порыва мщения не пощадили там ни одной живой души. Более 1,000 трупов свидетельствовали о произведенном здесь кровопролитии.
Отступавший неприятель не был преследован. С одной стороны, благоразумие внушило эту осторожность, ибо Паша мог употребить вид отступления с намерением выманить гарнизон из укрепленных пунктов, а с другой не дозволяли предпринять того крайнее изнурение войск наших, сражавшихся в течение 32 часов, и важная потеря ими понесенная.
с. 180
В числе убитых и раненых считались один генерал, 24 штаб- и обер-офицера, и до 400 человек нижних чинов: что составляло почти четвертую часть русского гарнизона. Урон неприятеля был несравненно превосходнее: на месте осталось более 400 трупов: общее же число убитых и раненых восходило у них, по показанию пленных, до 2,000 человек. С атакованных точек было выпущено войсками нашими, в продолжение полторы суток, более 120,000 патронов и 1,430 снарядов из 12 орудий.
Столь мужественным отпором гарнизона и утратой, какую понес Ванский Паша, не была еще искуплена совершенная безопасность. Близкое присутствие многочисленного неприятеля не позволяло войскам нашим успокаивать себя совершенным торжеством. Изнуренные и ослабленные кровопролитной битвой, они должны были оставаться на батареях и бодрствовать для новой встречи врага, которого вторичное покушение могло подвергнуть город гораздо большей опасности. Так протекли остальные сутки 21 числа и гарнизон, не смыкая глаз, едва успел перенести в Новый замок всех раненых своих и предать земле убитых, которые большей частью были обезглавлены.
Ожидания нового нападения почти начали оправдываться, когда 22 числа показались перед городом с разных сторон конные толпы турок. К счастью, приближение их было видимо нерешительное и несколькими залпами артиллерии успели обратить их назад; однако же в отступлении удалось им отхватить часть обывательского скота.
с. 181
3 числа Ванский Паша в виду гарнизона занял войсками все высоты, окружающие город, и в таком положении оставался целые сутки в бездействии. Скоро оказалось, что этим ложным обнаружением сил он хотел только прикрыть дальнейшее отступление; ибо в этот же день турки перешли на старый свой лагерь, к деревне Кази-гёль. 24 большие толпы их снова показались пред городом на разных точках; но опять действием артиллерии отражены и отступили обратно.
25 числа генерал-майор Попов получил неожиданное известие о прибытии в деревню Карабулах, неподалеку от города, 300 рекрут, шедших из Грузии в Баязет на укомплектование полков 2 бригады 20 пехотной дивизии и следовавших от Гумров через Эривань, под прикрытием роты Козловского пехотного полка. Слабая эта помощь в тогдашнем положении могла продлить на некоторое время надежду гарнизона и казалась ниспосланной свыше. Надлежало искусно провести ее в город; но неприятель, протянув посты по Эриванской дороге, имел возможность в том воспрепятствовать. Паша, получив осведомление о приближении секурса нашего и не зная точного числа его, послал даже пять тысяч конницы для перерезания пути; однако же три роты пехоты, в составе 200 человек, три сотни казаков и одно орудие, высланные из города, под командой полковника Боровского, успели предупредить турок, встретили рекрут и соединенно вступили в Баязет, не будучи обеспокоены неприятельским отрядом.
Не осмеливаясь покуситься на важное нападение, несколько конных турецких партий, перешед по ту сторону Арарата, пустились 26 числа за добычей к Араксу; напали там на армянские семейства, переселявшиеся из Баязетского санджака к Эривани, и разграбили их.