11 декабря 1969 г., спустя ровно два года после безвременного ухода И.С. Исакова, в Центральном доме литераторов в Москве Константин Симонов организовал вечер памяти http://crossroadorg.info/isakov-1969/  “Хачмерук” приводит выступление на нём писателя С.С. Смирнова (1915-1976).

Оцифровка из Сборника материалов, изданного к 90-летию И.С. Исакова в 1984 г.  (стр. 326-328, документ №116). Публикуется в Интернете впервые – к 130-летию выдающегося флотоводца, писателя и учёного .

№ 116

Писатель С. С. Смирнов

11 декабря 1967 г.

Я познакомился с Иваном Степановичем уже в последний период его жизни, лет за 5, за 7 до его смерти. И я всегда буду гордиться, что этот человек называл себя моим другом.

Есть люди, которые, войдя в твою жизнь даже ненадолго оставляют такой след в душе, что до конца дней своих ты чувствуешь их рядом с собой. Чувствуешь их словно живыми и словно советуешься с ними, и словно опираешься на их поддержку. Именно к таким людям относится Иван Степанович. Человек удивительный. Человек высокой культуры и необычайно высокой интеллигентности. Человек той высокой культуры, которая никогда не давит на собеседника, она была естественной, она сочеталась с необыкновенным уважением к человеку, с которым он имел дело, вне зависимости от служебного или должностного положения этого человека.

Здесь говорили о светлой голове Ивана Степановича. Когда его ранили, он сказал: «спасите мне голову», которая действительно нужна была всем. Была нужна морякам, была нужна ученым, была нужна и нам — литераторам, потому что Иван Степанович показал себя и как интересный писатель своеобразного стиля, своеобразной манеры. Я думаю, что по поводу его литературного наследства еще должен быть разговор в критике.

Я слышал от товарищей об одном разговоре Исакова со Сталиным. Я позже спросил Ивана Степановича, верно ли это, он подтвердил. Однажды, когда Иван Степанович был уже без ноги, его вызвал к себе Сталин: «Товарищ Исаков, мы хотим назначить вас начальником Главного морского штаба». Иван Степанович ответил: «Товарищ Сталин, но мне очень трудно, я без ноги. Сталин сказал: «Ничего, товарищ Исаков, без головы, бывало, терпели, без ноги вытерпим».

Однажды после моего выступления по телевидению Иван Степанович позвонил мне. Я был очень взволнован. Иван Степанович необычайно тепло, дружески сказал, что ему понравилось выступление, сделал целый ряд замечаний и пригласил меня заехать. Конечно, я воспользовался этим приглашением. Вот так начались наша дружба, очень интересные наши встречи и разговоры. Я помню. например, историю, которую Иван Степанович рассказал, заинтересовав меня одним героем. Если вы помните, я как-то по телевидению рассказал историю подводника Александра Маринеско, человека героического, необычайного, человека очень сложной судьбы и сложного характера, и, видимо, эта сложность судьбы помешала получить достойную оценку его дел. Так бывает, что ж поделаешь. Он был уже тяжело болен. И. С. Исаков рассказал мне об этом человеке! Я очень заинтересовался. Он мне помог материалами, я выступил о А. Маринеско по телевидению, уже когда он был при смерти, зная, что этим выступлением герою войны доставлю какую-то последнюю радость, он узнает, что подвиг его не забыт, о нем помнит народ. В разговоре с Иваном Степановичем о Маринеско как-то мимоходом проскользнуло, что, когда Маринеско был в тяжелом материальном положении, Исаков каждый месяц ему посылал деньги. Он это сказал не хвастаясь, не выставляя себя благодетелем Маринеско. Это было для него настолько естественно, вы понимаете, что он между прочим об этом сказал, совершенно не имея в виду какую-то оценку своего поступка, а имея в виду только тяжелое материальное положение А. Маринеско.

Особенно запомнилась мне последняя встреча с Иваном Степановичем Исаковым. Дело в том, что армянская студия документальных фильмов и армянская киностудия решили сделать фильм о своем знаменитом земляке Иване Степановиче Исакове. И когда они пришли к нему, он порекомендовал меня в качестве автора сценария. Я ответил на это предложение, что сочту за честь работать над такой темой. Мы договорились с Иваном Степановичем, что я буду записывать на магнитофон его рассказ о жизни.

Долго мы не могли приступить к этим беседам. Он сильно болел. Но, наконец, наступило время, когда я приехал к нему с магнитофоном. И полтора часа Иван Степанович рассказывал мне о своем детстве, о своей юности. Это был замечательный рассказ, он у меня записан.

Он рассказал мне, что он сын армянина-техника, строителя дорог. Отец его был, видимо, талантливый человек, но нуждавшийся, бродивший очень много по стране. А мать Ивана Степановича была эстонкой по национальности. И моряком он стал благодаря брату матери, дяде, который всю жизнь мечтал попасть на флот, но так и не попал. Но свою любовь к морю и флоту передал племяннику, которого фактически он и воспитывал, после смерти мужа сестры.

Иван Степанович рассказал много интересного о своем деде. Великолепная фотография этого старика висела у него в кабинете.

Дед Исакова со стороны отца был простым крестьянином, небогатым мельником, Иван Степанович сказал мне однажды: «Только ради Бога не рассказывайте никому, но я должен признаться, что я много лет скрывал в анкетах, не писал, что дед у меня мельником был, потому что считали, раз мельник, значит кулак».

Он рассказал очень много подробностей, рассказал необычайно непосредственно, хотя лежал в это время, себя неважно чувствовал. Он рассказал, как, бывало, в школе его звали швейцарским адмиралом потому, что у него была такая тяга к морю. У армянина и вдруг тяга к морю! Но эти насмешки не убили в нём тяги к морю.

Наши беседы остались неоконченными. Мы договорились встретиться снова через несколько дней, но затем Ивану Степановичу стало хуже, и Ольга Васильевна сказала, что сейчас он не сможет беседовать. Раз, два, три, ничего не получалось. Потом я уехал в долгую зарубежную поездку. Когда я приехал, узнал, что Иван Степанович умер. Так что я не имел печальной радости проводить его в могилу.

Я, товарищи, хочу сделать вам один подарок, он выходит не совсем таким, как я бы хотел. Мы сегодня пытались переписать кусочек из этой записи на магнитофон. Запись при переписке получилась очень плохой. Я прошу прощения, но всё-таки думаю, будет очень уместно, если вы услышите хоть несколько фраз, сказанных голосом Ивана Степановича. Я повторяю, чувствовал себя уже не очень хорошо, поэтому и дикция страдала. Говорил он лёжа и всё-таки вы услышите несколько слов, где он говорит о своей матери, о своих родителях. (Включается запись беседы. Запись плохая, но прослушивается).

Вот, товарищи, буквально несколько фраз, но я думаю, что всё-таки даже в такой записи было уместно услышать голос этого человека, который в сердцах и в памяти всех, кто его знал, останется навсегда.

Я думаю. что сегодняшний полный зал, товарищи, показывает, что значит имя Ивана Степановича не только для тех, кто его знал, но и для всего нашего советского народа.