Приводим последние три страницы (162-164) Главы 5 “Походных записок артиллериста в Азии с 1829 по 1831 год” И.Т. Радожицкого.
Написание некоторых слов сохранено (например, Арзерум вместо Арзрум).
(После 12 октября 1829 г.)
(с. 162)
На другой день все пришли к Арзеруму и разбрелись по старым лагерям, кто где стоял прежде.
Я поспешил увидеться с Соболевым, от которого в замену моих рассказов узнал разные известия. Здесь для новой крепости отделили с северной стороны 500 домов, из которых выгнали турок, заплатив им 1500 червонцев; южную сторону отгородили, и оборона крепости сократилась проведением каменной стены. На ружейный выстрел вокруг этой крепости все дома сломали. Турки на будущее время, вероятно, воспользуются нашим инженерным искусством. Цитадель хорошо вооружена попечением полковника Соболева, который успел под все пушки сделать поворотные платформы. Для удержания Арзерума на зиму, оставалось здесь с генералом Панкратьевым тысяч шесть войска; прочим назначено идти в свои границы для исправлений на будущую кампанию. Мне весь парк велено сложить в цитадели.
Между тем, в Арзерум переселился из Тифлиса француз и завел ресторацию. Уже в городе не было вони и нечистоты: наша полиция ввела опрятность. Лучшие улицы мостились камнем. Для порядка между народом учреждены из жителей десятники, с медными бляхами на груди и с булавою в руке. Малейшее волнение предупреждалось строгим надзором полиции, и по малейшему подозрению виновные забирались под стражу. Но в кофейнях турки продолжали беспечно валяться с трубками и, поглядывая на нас исподлобья, тихонько бранились.
(с. 163)
О неприятелях слышно было, что они, в числе 12,000, вслед за нами заняли Байбурт и показались на токатской дороге, а потому генерал Муравьев с отрядом опять пошел к Ашкале. В Терджан также отряжался с частью войск полковник Миклашевский. Для преследования куртинцев, к стороне Муша ходил генерал Сергеев. Впрочем, все было тихо и благополучно. Баязит успокоился: ванский паша, проученный жестоким отпором там на первом штурме, уже не смел ничего предпринимать более.
3-го сентября я начал складку парка в цитадели с большой деятельностью. Мне велено кончить все в два дня, и я насилу выпросил себе еще денек. После складки парка вся батарейная или тяжелая артиллерия и парковый обоз должны отправиться назад. Мне назначалась зимовка в Джелал-Оглу, а волам и буйволам предоставлено всю зиму добывать подножный корм на Куре или Араксе.
Между делом зашел я на базар против сераскирского дворца, где всегда множество народа всякого звания. Тут всякий турок носит что-нибудь для продажи: платье, оружие, или водит лошадь, быка, осла. Носильщики вещей кричат последнюю цену, что дают, и спрашивают: кто даст больше? Это ходячий аукцион. Если никто не дает больше, крикун последнего покупщика отводит к хозяину вещи и получает за свой крик по копейке с рубля. Товары теперь были не дороги в сравнении с тифлисскими; даже продавались открыто бриллианты и жемчуг по сходным ценам.
(с. 164)
Вечером с Соболевым зашли мы в главную мечеть Алла-Джами. Внутренность ее в длину и ширину простирается сажень на 20, довольно обширна, и разделяется колонками на пять отделений; украшений нет никаких, кроме пестро разрисованных стен и ниши в восточной стороне для хранения алкорана. Весь пол устлан плетеною рогожею и с потолка висит множество ламп. Молящихся было около двухсот рассеяно в разных местах; все сидели на коленях и молились в благоговейной тишине. Некоторые из молящихся отирали слезы.
В Арзеруме уже известно было жителям, что ваши войска с графом Дибичем находились в 12 часах от Царьграда, что послы английский и французский выезжали к нему с предложением посредничества, уверяя в готовности султана согласиться на все для заключения мира; а потому здесь ожидали скорого окончания войны. В городе читали также письмо от английского посланника в Царьград к уполномоченному в Тавризе, сэру Макдональду, что граф Дибич, заняв Адрианополь, подвинулся вперед на близкое расстояние к Царьграду.
Султан тщетно выставлял знамя Магометово, тщетно выгонял жителей вне стен столицы своей обучаться стрельбе для защиты; они отказались от всего, отвечая, что жертвовали султану чем могли, и если он не в силах защищаться, то они еще более не в состоянии держаться против русских; напротив того, бесполезным сопротивлением могут подвергнут себя разорению. Им известно, что русские при занятии Арзерума показали свое великодушие покорившимся, которых семейства и собственность сами охранили. Причем предоставляли султану защищать свою столицу, как заблагорассудит. В таких критических обстоятельствах султан Махмуд готов был с 15,000 войска оставить Царьград и переселиться в Азию или в Африку. Так близок был конец владычества оттоманов в Европе.