Известный писатель и военный корреспондент Е.П. Петров погиб в авиакатастрофе 1942 году, возвращаясь из Крыма в Москву для публикаций репортажей о Севастополе. И.С. Исаков был не только знаком, но и близок к Петрову. В годовщину трагедии “Огонёк” написал о Петрове, который был редактором журнала с 1938 года. Помимо редакционного материала там был небольшой, но единственный текст – от Ивана Степановича. Через 20 лет, в 1963 г. выйдет сборник воспоминаний, в том числе с подробным очерком от Исакова http://crossroadorg.info/isakov-petrov-2/
“Хачмерук” оцифровал и публикует заметку И.С. Исакова впервые в Интернете. К слову, несмотря на краткость, в этом тексте 1943 г. упоминается С.М. Будённый, а в подробных воспоминаниях Исакова в книге 1963 г. это имя изъято (Семён Михайлович умер в 1973 г.).
Последние встречи
И.С. Исаков
“Огонек”, 1943, № 25—26, с. 7.
Мы встретились с Евгением Петровичем в гостинице «Москва». Я только что прилетел с южного фронта и через несколько дней собирался обратно. В то время юг был ареной ожесточённейших боёв, и всё же Евгений Петров буквально мечтал о поездке туда. Через несколько дней мы вылетели вместе. Встреча с командующим фронтом, беседы с ним о современной и гражданской войне, воспоминания о Первой Конной – всё это давало Евгению Петрову, писателю до мозга костей, чрезвычайно значительный, интересный материал. И несмотря на это, всё то короткое время, что Петров провёл в штабе, он считал, что цель его ещё не достигнута. Он хотел быть непосредственно на фронте, видеть всё своими глазами, чувствовать под ногами залитую кровью, развороченную немецкими снарядами землю Родины.
Я разрешил Евгению Петровичу выехать в Новороссийск и на Таманский полуостров. Уже через несколько дней пребывания там, через несколько дней напряжённой работы, Петров позвонил мне по телефону и с некоторым оттенком обиды в голосе просил разрешить ему пойти в море. Он мечтал прорваться в Севастополь. Это было время третьего, решительного наступления немцев на Севастополь. Город был блокирован с воздуха и с моря. На территории самого Севастополя и Херсонесского полуострова уже не было ни одного клочка земли, который не обстреливался бы артиллерией противника или не бомбился бы самолётами. Каждый переход нашего корабля, каждый прилёт самолёта вырастал в целую ответственную операцию: и туда и обратно приходилось прорываться с боем. Понятно, что осуществлению замысла Евгения Петрова я пытался воспрепятствовать под всевозможными предлогами. Их приходилось измышлять, потому что разговоры и указания на риск Евгений Петров не принимал категорически. Он считал, что обязан и должен рисковать. После очередного крупного разговора Петров всё же добился разрешения пройти в Севастополь на одном из боевых кораблей Черноморского флота. Я взял с него слово, что на этом же корабле он вернётся обратно. Несмотря на нападения подводных лодок, катеров и авиации противника, корабль успешно совершил боевой переход с прорывом неприятельской блокады.
Во время этого перехода Евгений Петров стал уже не только свидетелем, но и участником Севастопольской эпопеи.
Ещё при подходе к базе по вспышкам артиллерийских огней можно было видеть всю линию фронта, от края до края.
В Севастополь прорвались ночью, в темноте. Бой раскрывался, как в круговой панораме…
При обратном прорыве во время очередного налёта корабль был повреждён немецкой бомбой.
Вышедшие из наших баз на помощь другие корабли начали снимать с повреждённого корабля раненых, женщин, детей. Всё это, вплоть до взятия корабля на буксир, проводилось под непрекращающейся бомбардировкой. За всё время пути Евгений Петров ни разу не спал и не спускался вниз. Он находился на верхней палубе, говорил с людьми, помогал им, записывал в редкие спокойные минуты впечатления и мысли.
Когда после переноса всех раненых и размещения всех эвакуированных капитан предложил Петрову перейти на исправный корабль, он отказался наотрез. Евгений Петров остался вместе с экипажем, помогая бороться за сохранение корабля. Так он и добрался до базы на прибуксированном, повреждённом корабле, не пожелав оставить товарищей в беде.
На берег Евгений Петрович сошёл в очень приподнятом настроении, заражённый героическим подъёмом севастопольцев и экипажа корабля, полный богатыми впечатлениями о событиях, о наших замечательных людях. Рассказывал, не переставая.
Когда маршал Будённый лично поехал поблагодарить героический экипаж, с таким трудом доставивший в Севастополь пополнения боеприпасов, писатель Евгений Петров сопровождал его и был встречен экипажем уже как старый боевой товарищ.
Надо было спешить в Москву, чтобы творчески реализовать свои впечатления. Евгений Петров был одержим своим материалом, хотел скорей рассказать миру о героике, которую видел.
Когда в день отлёта я вошёл утром на веранду, на которой спал Петров, вся веранда и вся мебель на ней были устланы исписанными листками бумаги. Каждый был аккуратно придавлен камешком. Это сушились записи Евгения Петрова, вместе с его полевой сумкой попавшие в воду во время боя.