Адмирал (с 1941 г. контр-адмирал, с 1953 г. адмирал) Юрий Александрович Пантелеев был близким коллегой И.С. Исакову. Они доверяли друг другу. В своей статье об Исакове Пантелеев несколько раз написал об особом “исаковском стиле”. В РГАВМФ есть одно достаточно личное письмо И.С. Исакова Пантелееву, в котором он просил прояснить детали времён ВОВ. “Хачмерук” оцифровал и публикует письмо с комментариями.

Комментарии

1

О Ю.А. Пантелееве (1901-1983) – в Википедии.

2

На конверте не видна дата, а в подписи в письме её нет вовсе. Думается, это 1965 год, поскольку Иван Степанович говорит о цензуре, разрешившей публикацию работы Пантелеева. У Юрия Александровича в 1965 году вышла книга “Морской фронт”. И, видимо, Исаков имеет в виду следующий фрагмент книги.

“Почти беспрерывное в течение первых месяцев войны переразвертывание флота на новые базирования, расформирование одних и срочная организация других частей, первые потери не могли не создавать порою нервозной обстановки во всех звеньях управления флотом. Всем хотелось отыскать реального виновника наших неудач, провала всех наших победных планов и расчетов. Даже большие люди еще не сознавали, что мы переживаем крах некоторых положений нашей довоенной доктрины, не до этого было! Нужен живой виновник! Я помню длительные ночные беседы с прокурорами и следователями. Мы старались честно и объективно осветить им боевую деятельность некоторых наших подчиненных, на которых незаслуженно возводилась вина в военных неудачах. Запомнились мне неприятные разговоры с одним высокопоставленным начальником.

— Товарищ начальник штаба! — наседал он на меня. — Почему наш флот не наступает? Почему фашисты могут наступать, а мы нет? — Я пытался разъяснить сложность обстановки, но он не слушал. — Нет, нет, я с вами не согласен. Штаб занимается не тем делом. Надо разрабатывать активные операции и действовать, наступать…”  https://militera.lib.ru/memo/russian/panteleev_ua2/03.html

Исаков в начале говорит о главе книги Пантелеева (в процессе печати) о странном документе. Может, Юрий Александрович позже убрал это название. В книге “Морской фронт” (318 стр.), в итоге, 4 главы.

2

В письме есть много иносказательного, недоговоренного, в т.ч. сокращения фамилий: “М.”, “М-ов” (4 раза) – думается, это В.Н. Меркулов и ещё А.А.Ж. – наверно, Жданов (в конце письма он пишет о ссоре с ним). Исаков говорит о некоей коллизии, о которой “должен знать не только флот, но и народ!” Причем, он сам планировал опубликовать нечто, связанное с этим, а также с арестом и угрозой расстрела контр-адмирала П.А. Трайнина (1895-1956).

3

Оценка Исаковым поведения в конце 1941 г. В.Ф. Трибуца (1900-1977) и смелость в других откровениях говорит о том, что это поздние годы жизни Исакова, около 1965 г.

Письмо И.С. Исакова Ю.А. Пантелееву

Источник: РГАВМФ Личный фонд Пантелеева Р 2225, оп. 1, д. 306, л. 5.

Дорогой Юрий Александрович,

Да здравствует тот день, час, бумага и перо, когда и как обратился к Вам. Золотое письмо. Не бойтесь, не забудут. Доводите дело до конца и не бойтесь, что я Вас обворую, наоборот, оглашу и автора, и его письмо. Сам же буду писать только о том, что видел лично.

1. Что за книга, где глава – странный документ? Если в производстве, то, ради Бога, пришлите мне срочно, или сигнальный (выпросите второй экземпляр, скажите для редакции и так далее. Или свою рукопись, черновик, только в части, касающейся директивы и плана параллельно. Непонятно. Важно, чтобы не было раздрая у двух наших известных авторов. Иначе народ усомнится. Свидетели поторопились уйти, и об этом нигде не строчки.
2. Вы пишите, «виделись ли» с М-вым, хотя он имел очень широкую задачу не только по флоту.
3. До 12 сентября комфронтом был Клим, бывший под 100% влиянием А.А.Ж. Значит, «план» рассматривался в это время. С 13 сентября вступил Г.К. Жуков, который вообще бы на это не пошел. А кроме того, в серьезных случаях вызывал меня из Осиновца. А я документа (кроме предписания М. за одной подписью) не видел.
4. Судя по Вашим данным, Вы весь этот кризис видели с кронштадтских позиций, еще не заступив на вахту старморнача ЛМБ. Но тогда с кем в Адмиралтействе заседал М-в, собрав начальников районов обороны? Кто был за старшего из тех пяти-шести, что вы назвали? Челпанов?
5. Что Владимир Филиппович меня обходил, это понятно. Он это делал по всем поводам, чтобы доказать, что теперь (с приходом его в Кронштадт) двух адмиралов много. В этом он был прав, почему меня и отозвали, послав на Кавказ, подготавливая операцию Басистого в Феодосии. Я не плакал. Но верный себе Трибуц поцеловал меня на аэродроме. Наверное, от счастья, так как мой отлёт автоматически переводил его в Ленинград, а это он читал лучше Кронштадта. Впрочем, зная его, допускаю, что он расчувствовался от зависти, так как был бы счастлив переселившись не в Ленинград, а в Москву. Бог с ним.
6. Если опубликуют мой рассказ, Вы поймете, почему я с радостью уклонился от помощи М-ову, за счет эвакуации Кировского завода. Но мне очень интересно знать, как далеко разрешила цензура Вам упоминать об этой коллизии. О ней должен знать не только флот, но и народ!
7. Н.Г. расспрошу при встрече (он на даче) о московской стадии проблемы.

Прошу мне помочь в другом вопросе.

1. Когда и где командарм Кузнецов сказал: «мне моя дивизия дороже вашей Либавы»? Кому? Мне рассказывал или Трибуц, или Н.Г., или Вы. Мне это надо знать, чтобы показать, как приговорили к расстрелу Трайнина и как мне удалось ему помочь (в смягчении). Не помните, когда и где он был арестован. Я увидел его под конвоем в Смольном в июле или в августе. Это (была) моя последняя по счету ссора со Ждановым.
2. И еще. Когда я на катере приезжал в Кронштадт, делал доклад нач/с о положении и задачах. Собрались на КП ПВО Кронбазы. В момент доклада немцы произвели звездный массивный налет на Среднюю Гавань и завод. После налета я ушел в Ленинград на катере. Помню, был комиссар Раскин и еще кто-то. Забыл дату и кого в этот день потопили немцы?

Ваш Исаков.

Будьте здоровы и благополучия. Жду главу.