Знаменитый Ледовый поход , в котором активно участвовал и 23-летний И.С. Исаков, стал значимой частью истории российского флота. К 40-летию операции в 1958 году уже Адмирал флота Советского Союза Иван Степанович опубликовал большую статью в “Советском флоте”. В 1984 году статья была включена в сборник 1984 года избранных трудов И.С. Исакова.

К истории Ледового похода возвращаются и сто лет спустя, но больше о Щастном, которому свою оценку дал и Исаков в статье: в 2018 году статья в газете “Аргументы и факты”, в 2024 году вышла статья на сайте “Международная жизнь”… В 2020 году вышла книга (464 стр.) Кирилла Назаренко с предисловием Дмитрия Пучкова.

“Хачмерук” оцифровал и впервые публикует указанную работу И.С. Исакова в Интернете.

Беспримерная операция

(К 40-летию Ледового похода Балтийского флота)

И.С. Исаков

“Советский флот”, 1958, 12 апреля.

“Исаков И. С. Океанология, география и военная история: избранные труды”, 1984, с. 97-103.

 

Весна 1918 г., когда немецкий империализм начал большое наступление вглубь нашей страны, по определению В. И. Ленина, была одним из самых критических периодов для молодой Советской власти. Положение осложнялось тем, что в минуты опасности и необходимости полного единства в руководстве нашей партии троцкисты и их единомышленники из числа «левых» коммунистов старались внести раскол в ряды большевиков. Этим же не преминули воспользоваться все контрреволюционные элементы внутри страны. Иностранные представительства почти открыто превратились в организаторов заговоров против молодой, победившей, но еще не окрепшей Советской власти.

Несмотря на то, что еще 15 декабря 1917 г. по инициативе Советского правительства в Брест-Литовске было заключено перемирие и велись переговоры о мире с германо-австрийской коалицией, немецкие империалисты не отказались от своих агрессивных замыслов. 18 февраля 1918 г. австро-германские армии, вероломно нарушив перемирие, вторглись в пределы Республики Советов. Наряду с грабительской аннексией не менее важную роль в планах немецкого командования играло намерение задушить социалистическую революцию. Именно это политическое устремление нацелило стратегические усилия немцев на Петроград как колыбель революции, важнейший пролетарский, военно-промышленный центр и столицу первого в мире рабоче-крестьянского государства.

Агрессором планировались грандиозные клещи: через Финляндию на Выборг по Финскому заливу (десант и флот) и с эстонских островов на Ревель, далее на Нарву, а также от Риги через Двинск на Псков (8-я немецкая армия и группа «Д», всего до 16 дивизий). Одновременно началось наступление на Ганге—Гельсингфорс и на Ревель, целью которого был захват флота, являвшегося основой советской морской мощи на этом театре.

В. И. Ленин и руководимый им ЦК предприняли ряд чрезвычайных и самых энергичных мер для спасения завоеваний революции и создания Рабоче-Крестьянской Красной Армии, 41 февраля был принят декрет о создании Рабоче-Крестьянского Красного Флота.

В связи с генеральным наступлением немецкой армии Совнарком издал 24 февраля декрет «Социалистическое отечество в опасности!». Написанный Лениным, он сыграл колоссальную роль в деле политической мобилизации масс.

23 февраля был дан решительный отпор интервентам под Нарвой и Псковом со стороны красноармейских и красногвардейских частей, усиленных отрядами моряков и коммунистами — рабочими петроградских заводов. Как следствие этого, а также в результате прямолинейной и ясной политики Советского правительства 3 марта в Брест-Литовске немцы подписали мирный договор. Но германское командование вело себя исключительно вероломно. В феврале на немецких кораблях были переброшены в город Васа боевое снаряжение и так называемые «финские егеря», которые стали ядром войск бывшего царского генерала Маннергейма, возглавившего финскую контрреволюцию. Ее силы начали наступление с севера на Або, Гельсингфорс, Выборг.

Формальное обращение правительства Финляндии за «помощью» дало германскому командованию повод для открытой интервенции. 5 марта 1918 г. германская эскадра заняла Аландские острова, высадив десант. 3 апреля еще более мощная эскадра захватила передовую базу русского флота в Ганге, где был высажен экспедиционный корпус фон дер Гольца, авангард которого вслед за тем двинулся на Гельсингфорс. Еще раньше 48-й германский корпус начал наступление на Ревель.

Требовались решительные меры для спасения Балтийского флота. Следует сказать, что еще до этого В. И. Ленин считал необходимым полное передислоцирование Балтийского флота на новую систему баз (Кронштадт— Петроград— Сестрорецк—Лужская губа) в связи с тем, что было провозглашено самоопределение Финляндии. Но весной 1948 г. обстановка потребовала ускорить вывод флота.

Директива Ленина, переданная через коллегию Морского комиссариата [1], о мерах обеспечения безопасности подступов с моря к столице, о том, чтобы теперь же увести из Ревеля в Гельсингфорс боевые и вспомогательные суда и подготовить корабли к уходу из Гельсингфорса в Кронштадт, пришла вовремя. Она была получена в Гельсингфорсе Центробалтом [2] 17 февраля в 18 ч 50 мин и уже к 23 ч 10 мин отрепетована [3] в Ревель. В скором времени на Ревельском рейде показались ледоколы «Ермак» и «Волынец».

Тотчас началась подготовка к выводу кораблей и погрузка ценного имущества военного порта на транспорты. Часть добровольцев из команд крейсеров и подлодок влилась в красногвардейские отряды, которые вели бои с передовыми немецкими частями на подступах к Ревелю. Когда над рейдом появились немецкие самолеты «таубе» [4], уже на много миль вытянулась колонна уходящих кораблей, включая все подводные лодки, плавбазы, транспорты и крейсера. Всего с 22 по 25 февраля из Ревеля вышло до 58 вымпелов, имея на борту 4000 эвакуируемых и много ценного имущества.

25 февраля в порт прорвались немецкие броневики, самолеты начали сбрасывать бомбы, а на стенке развернулись полевые батареи, которые должны были поддержать «ультиматум» немцев о возвращении кораблей.

Строго соблюдая условия мирного договора, наши моряки не дали себя спровоцировать. В ответ на наглое требование немцев крейсер «Адмирал Макаров», выходивший последним, навел свои орудия на набережные. Это подействовало. На глазах у оккупантов корабли продолжали удаляться. Вскоре взлетели на воздух взорванные нами береговые батареи островов Нарген и Вулф. Их команды перешли по льду на суда каравана.

27 февраля к вечеру корабли сосредоточились на Свеаборгском рейде. Первый этап вывода кораблей из Ревеля был выполнен точно и без потерь.

Прежде чем излагать последующие, еще более тяжелые этапы операции по передислоцированию всего Балтийского флота, надо кратко напомнить главнейшие обстоятельства, которые обусловили оценку этой операции как беспримерной.

 

Проблема кадров

 

В ходе Октябрьской революции началась убыль в составе экипажей кораблей. Часть моряков, бравших Зимний дворец, не вернулась из столицы, а пошла добивать контрреволюцию в составе отрядов Красной Гвардии или в специальных флотских полках и отрядах. После роспуска старого флота многие матросы, уставшие от войны, уволились по чистой.

Более молодые, преимущественно из крестьян, торопились домой, так как из деревень начали поступать письма о разделе земли. Эсеры, имевшие в этой среде некоторую опору, поощряли тягу в деревню. В результате увольнений на фронт или домой на кораблях создался некомплект команд от 40 до 60 процентов.

Не все понимали значение «военной передышки», гениально использованной Лениным, поэтому судьба флота, особенно в связи с приближением с севера белофиннов, кое-кому представлялась мрачной. Меньшевики и анархисты использовали эти настроения меньшинства для противодействия большевистской части Центробалта, который проводил линию партии. Появились листовки, убеждавшие оставить флот в Гельсингфорсе.

Особо тяжелое положение сложилось с офицерскими кадрами. Сразу же после победы Октябрьской революции началось дезертирство многих реакционно настроенных офицеров. С эсминца «Изяслав», на котором я служил мичманом, в один день исчезли начальник дивизиона, командир корабля и старший штурман. На отдельных кораблях оставалось по одному механику и одному офицеру.

Среди старых офицеров, к их чести, оказались и такие, которые с первого дня революции безоговорочно перешли на сторону народа. К таким командирам следует отнести покойных вице-адмиралов Ставицкого и Векмана. Значительная часть офицерства выжидала, «чем кончится этот эксперимент». Но интенсивная жизнь революционного народа не дала возможности долго оставаться в роли наблюдателей, расслоение шло очень быстро и приводило к крайним полюсам. Впоследствии некоторые офицеры участвовали в кронштадтском мятеже или подались в эмиграцию. Другие, осознав, где правда, стали честно служить в Красном Флоте.

Ввиду того что на кораблях еще не существовало института комиссаров, вся тяжесть разъяснительной, воспитательной, организаторской, а иногда и командной работы ложилась на судовые комитеты. В свою очередь ими руководили бригадные или дивизионные комитеты, и наконец, во главе матросских масс стоял Центробалт. Несмотря на то, что не весь состав его был большевистским, решающим влиянием в нем пользовались большевики, которые и вели за собой массы.

Возникает вопрос, почему эсеры и меньшевики в Гельсингфорсе столь скоро переменили свою линию? Ведь если до 15 февраля еще можно было слышать жаркие споры — идти или ждать весны, то после воззвания Центробалта с призывом «остаться на местах всем, кому дорога свобода и революция», меньшевики и эсеры перешли на шепот. После директивы Ленина 17 февраля они вообще замолчали, а с момента общего собрания Центробалта с судовыми комитетами 6 марта и особенно после высадки немцами десанта в Ганге включились в общий поток.

Все, кто помнит бурлящий Гельсингфорс тех дней, дадут один ответ: любой оратор или шептун, отговаривающий от похода, был бы через минуту подо льдом гавани. Таково было единодушие таков был на и всей матросской массы, жаждавшей спасти флот и выполнить волю вождя революции в укреплении обороны Петрограда.

 

Состояние кораблей

 

Состояние кораблей также должно учитываться как одна из особенностей этой операции. Непрерывная война на Балтийском море, начиная с лета 1914 г. до последних боев в Моонзунде [5], потребовала от моряков и кораблей особого напряжения. Недостаточность ремонтных средств довела некоторые корабли до очень тяжелого технического состояния.

Недокомплект команд еще более обострил это положение. Экстренный ремонт и приемка легли на плечи сознательных матросов тяжелым бременем. Работали бессменно, за двоих, за троих. Часть кораблей выходила в поход с одной машиной и почти все — со многими дефектами в корпусе и механизмах. И это происходило в то время, когда ледовая обстановка требовала стопроцентной готовности!

Много героических дел было совершено в это время, и, к сожалению, не все они описаны до сих пор.

 

Переход первого отряда

 

Обстановка резко ухудшилась, когда у Ганге показалась германская эскадра с десантом. Пришлось взорвать наши подлодки типа «АГ» и отходить на Гельсингфорс. В те же дни немцы высадили десант, вышедший из Ревеля в Ловизу.

Поведение командующего флотом контр-адмирала Щастного видно из его телеграммы морскому генеральному штабу и верховной морской коллегии. Донося о появлении немецких сил у Ганге, он заканчивал так: «… Необходимо срочное вмешательство Центральной правительственной власти в действия немцев и получение указаний, как быть с флотом в Гельсингфорсе. За отсутствием ледоколов суда выводить нельзя…».

Щастный отлично знал, что Советское правительство опротестовало провокацию немецкой военщины, еще лучше знал о ленинской директиве, полученной 17 февраля. Его телеграмма была попыткой свалить ответственность на высшее руководство. Но самое главное в ней — официальное заявление о том, что вывод кораблей невозможен.

Мы уже говорили, что 6 марта было переломным днем. В тот день на пленуме Центробалта все представители команд окончательно приняли решение и план прорыва в Кронштадт. Не хотел оказаться за бортом и Щастный, поэтому позже он уже не рисковал выступать против ухода из Гельсингфорса.

14 марта белофинны, пройдя по льду, заняли о. Лавенсари и установили на нем береговую батарею. Таким образом, и шхерный и основной фарватеры были под контролем противника.

12 марта вышли в море линкоры «Севастополь», «Гангут», «Петропавловск» и «Полтава», крейсера «Богатырь», «Рюрик» и «Адмирал Макаров» под проводкой «Ермака» и «Волынца». Никто не посмел помешать этой силе. Идя в сплошном льду серединой залива, несмотря на торосы в районе Гогланда, весь отряд благополучно прибыл в Кронштадт 17 марта, затратив на преодоление 180 миль пять суток.

 

Второй отряд

 

Второй отряд претерпел наибольшие трудности из-за потери двух больших ледоколов. Дело в том, что обманным путем и при помощи внезапного нападения белофиннами были захвачены и уведены к немцам ледоколы «Тармо» и «Волынец». В то же время […] белофинны обстреляли

«Ермак», возвращавшийся в Гельсингфорс мимо Лавенсари. Пришлось  подкрепить ледокол «Рюриком». Все это осложнило последующий ход операции.

«Андрей Первозванный», помогая «Республике», «Баяну», «Олегу» и двум подлодкам типа «Барс», при содействии малых ледоколов с 4 по 10 апреля благополучно довел отряд до Кронштадта.

Еще до выхода из Гельсингфорса второго отряда кораблей по приказанию коммодора [6] Кроми у маяка Грохара была взорвана флотилия английских подлодок. Эти лодки находились в Гельсингфорсе с начала первой мировой войны и в качестве союзников принимали участие в операциях против немецкого флота. Английское командование не сделало даже попытки спасти свои подлодки, отправив их в Кронштадт вместе с русскими кораблями. Оно боялось оставить матросов британского флота в окружении большевистски настроенных моряков Балтики.

 

Третий отряд

 

Третий отряд, разбитый на шесть эшелонов, выходил с 7 по 14 апреля, причем последним кораблям приходилось отдавать швартовы под пулеметным огнем финской белой гвардии, уже занявшей стенки гавани.

Малые ледоколы, работа транспортов, взаимовыручка, неутомимая помощь «Кречета», а с 13 апреля вернувшегося «Ермака» — все это позволило кораблям втянуться в стратегический фарватер, когда на горизонте, за маяком о. Грохара появились столбы дыма линкоров адмирала Майрера [7].

Наиболее смелым и остроумным решением было пустить 167 кораблей по замерзшему шхерному фарватеру.

В этот период в Финском заливе происходила сильная подвижка ледовых полей более чем полуметровой толщины и торошение льда, поднимавшегося до трех-четырех метров. Для эсминцев, подлодок и почти всех других судов это было верной гибелью. А в шхерах и на их опушках лед стоял неподвижно и начинал уже немного рыхлеть. За переход по шхерному фарватеру было заплачено несколькими поврежденными штевнями и винтами. Зато ни один из кораблей не был раздавлен.

В период с 16 по 22 апреля в иной последовательности, чем при выходе, кто на буксире, кто под одной машиной из двух, весь третий отряд до единого корабля дошел до рейдов родного Кронштадта.

 

Четвертый отряд

 

Четвертый отряд, состоявший из 16 судов, вышедший из Котки, к 24 апреля был дома.

Общий итог похода: спасено 241 кораблей и транспортов [8]

За этой цифрой скрывается столько упорства, труда, подлинного героизма и страстного желания выполнить волю великого вождя, что об этом можно написать много книг.

Участник перехода первой группы кораблей — матрос Д. И. Иванов, гальванер с «Гангута», вспоминая о тех днях, писал: «Мы тогда выиграли одно из величайших морских сражений, в котором отстояли 211 кораблей для молодой Советской Республики».

Пусть извинят Иванова профессора стратеги и хранители научной классификации, но сказано это хорошо и близко к истине!

Насколько своевременным было успешное завершение этой операции, показывает тот факт, что уже на другой день после выхода последних наших кораблей германская эскадра вошла на Свеаборгский рейд, а днем раньше в город вступили немецкие части. Несмотря на все противодействие врагов, беспримерная операция была блестяще завершена. Насколько нам известно, ничего даже отдаленно похожего нет в истории других флотов.

Неверно рассматривать ледовую операцию как имевшую значение только для Балтики. Сохраненный флот послужил ядром создания флотов и флотилий, необходимых для защиты Советской страны. Уместно вспомнить, что в тот момент, когда в Гельсингфорсе готовился к выходу первый отряд русских кораблей, в Мурманске с английского крейсера «Глори» был высажен первый десант английских интервентов…

Вспоминая о Ледовом походе, мы не вправе забыть о братской помощи торговых моряков. Эта помощь является свидетельством того, что происходившие события народ понимал не только как задачу военного флота.

8 февраля 1918 г. был национализирован декретом Совнаркома торговый флот. 2 апреля в Петрограде собрался Первый съезд моряков Балтийского моря. Уже на второй день работы съезда стало известно о высадке немецкого десанта в Ганге.

Съезд, проходивший под влиянием большевистских делегатов, тотчас постановил организовать посылку отряда своих моряков-специалистов на помощь военным кораблям, стоявшим в Гельсинтфорсе. Эшелон с моряками торгового флота едва успел проскочить в Гельсингфорс через Выборг. Прибыв на место, моряки немедленно приступили к ремонту и подготовке кораблей для перехода. Ни попытки подкупа, ни угрозы не произвели никакого впечатления. Все способные к движению транспорты были в срок отремонтированы, загружены ценным имуществом и вместе с военными кораблями дошли до Петрограда.

 

Итоги операции

 

Важным политическим итогом операции по передислоцированию Балтийского флота был наглядный показ того, что для большевиков нет непреодолимых трудностей. Многие считали переход кораблей во льду безумием. Как и много раз случалось позже, все прорицатели ошибались.

В годы навязанной нам блокады и интервенции внешняя политика РСФСР невольно должна была опираться на вооруженные силы. Огромное политическое значение операции состояло в том, что итогом ее было сохранение Военно-Морского Флота для молодого Советского государства, которое уже успешно осуществляло создание регулярной Красной Армии, но нуждалось в специальных силах для обороны морских границ.

Стратегическим итогом Ледового похода надо считать прочное обеспечение Северо-Западного направления [9] как одного из главных. В связи с созданием двух буржуазных республик — Финляндской и Эстонской — на подступах к Петрограду оно приобретало особое значение.

Сохраненная материальная часть флота в условиях базирования на Кронштадт позволила последовательно сформировать до 20 флотилий на морях, озерах и реках, которые, взаимодействуя с Красной Армией, помогли отстоять блокированную страну и выгнать интервентов. Запасы, привезенные не только на транспортах, но и на боевых кораблях, позволили Балтийскому флоту долгое время не быть иждивенцем Петрограда. Иногда флот уступал даже свое топливо и электроэнергию промышленности города.

Организующие документы (боевые наставления, сигнальные книги, специальные инструкции и архивы флота), в которых годами накапливался опыт флота, очень помогли впоследствии не только в исторической работе, но и при формировании новых соединений и флотилий.

Чрезвычайно ценным итогом операции было сохранение кадров, прошедших не только войну и революцию, но и школу Ледовой операции. Из лучших кораблей и людей Балтийского флота был сформирован ДОТ («Действующий отряд»), сразу же установивший морской дозор на подступах к Питеру. Многие моряки отправились на фронты гражданской войны, на речные и озерные флотилии. Из них выработались замечательные организаторы и боевые командиры (Сладков, Железняков, Маркин и другие). Школа Ледового похода во многом способствовала выращиванию руководителей нового флота, которые в свою очередь обучали комсомольскую молодежь.

В каком флоте мира возможны такие «чудесные превращения?» Комендор «Забияки» Г. И. Левченко сейчас адмирал и занимает руководящий пост в Военно-морском флоте; комендор с эсминца «Самсон» В. Ф. Купревич ныне президент Белорусской академии наук; минный машинист с того же эсминца Ф. М. Зверев был много лет начальником гидрографии Балтийского моря, а сейчас капитан 1-го ранга, пенсионер; матрос с заградителя «Амур» Е. И. Вишневский много лет преподавал в академии и был комиссаром, сейчас капитан 1-го ранга, пенсионер; матрос с «Олега» А. Козлов — сейчас инженер-контр-адмирал; матрос с эсминца «Изяслав» Ф. М. Марчук — ныне генерал-майор юстиции в отставке. Подобных примеров очень много.

Пусть не обижаются те из участников Ледового похода, которые здесь не упомянуты, так как для этого не хватило бы и газетной полосы. Но и приведенные примеры показывают, что октябрьские бои, Моонзунд и Ледовый поход выковывали замечательных людей. Для нас обычно, что многие из бывших матросов позже закончили академию и перешли на руководящие должности. Главное заключается не в этом, а в том, что за сорок истекших лет каждый из них, выполняя задания Коммунистической партии, следуя заветам великого Ленина, передал свой ценный опыт и подготовил если не сотни, то десятки новых молодых офицеров и матросов, ныне стоящих на страже морских рубежей нашей любимой Родины.