В 1945 году И.С. Исаков опубликовал в журнале “Морской Сборник” статью “Приморские крепости” (1945. № 4. С.31–36.).

К 75-летию Победы в ВОВ журнал снова напечатал часть этой статьи в рубрике “О чём писал журнал в годы ВОВ”, в №9, 2020 г. (стр. 3-7) “Хачмерук” приводит этот материал в удобном для чтения виде.

Борьба за Балтику

И.С. Исаков

1945 г.

 

Как уже упоминалось выше, в данной войне борьба за господство на Балтийском море со стратегической точки зрения не была обособленной борьбой и не являлась самоцелью для противника, несмотря на всю значимость этого театра с политической и экономической сторон. Бредовый план завоевания Советского Союза предусматривал автоматическую реализацию этого пункта фашистской «геополитики».

Налицо имелся точно разработанный план Генерального штаба – сломить сопротивление СССР через шесть недель. Была готовность Финляндии предоставить свой плацдарм и участвовать в совместном нападении с фланга. В сумме, учитывая географические особенности театра, это ставило противника в исключительно благоприятные условия для разрешения балтийской проблемы.

Этому же способствовала готовность Швеции предоставить железные дороги для перевозки через свою территорию германских войск, действующих против СССР, и военных грузов для обеспечения действий этих войск. Территориальные воды и все порты Швеции использовались германскими транспортами при содействии шведских лоцманов, проводивших эти транспорты за минными заграждениями, выставленными шведским флотом «для обеспечения своего нейтралитета».

Трудно представить обстановку, более благоприятную для ведения войны на Балтике.

В этих условиях, скрытно сосредоточив и развернув на территории Восточной Пруссии огромные силы, немцы внезапно вторглись на землю Литовской, Латвийской, а затем Эстонской ССР и, отсекая большие прибрежные участки, устремились в главном направлении на Ленинград.

Одновременно против города Ленина начались операции с финского плацдарма.

Для целей нашего исследования важно отметить, что если после занятия Кингисеппа (18 августа 1941 г.) немцы к концу августа были уже на непосредственных подступах к Ленинграду, то за изолированный Таллин продолжалась упорная борьба до 2 сентября, а за Эзель – до 4 октября; Биорке был эвакуирован 1 ноября, т. е. когда фронт на северном берегу залива уже был под Сестрорецком, а героический Ганге – только в начале декабря. При этом необходимо помнить, что ни одна база Балтийского флота не была закончена оборудованием и защитой, так как они начали укрепляться только с 1940 г.

Либава, Виндава, Рига, Пернов, Таллин, Выборг после упорной и кровопролитной борьбы, заставившей противника потерять много людей и средств, были немцами захвачены. Пришлось эвакуировать непобежденный Ганге, Гогланд, Биерские острова ввиду трудности обеспечить их коммуникации и необходимости уплотнить все силы для непосредственной обороны Ленинграда. Одновременно с этими базами противник завладел всеми аэродромами (1).

В это же время Краснознаменный Балтийский флот имел ряд успешных боев с легкими силами врага (в Рижском заливе), с отрядами, пытавшимися высаживать десанты. Успешно оперировали наши подводные лодки и морская авиация на сообщениях противника, что, помимо прямых потерь, привело немецкое морское командование к необходимости исключительно осторожных действий.

– – – –
1 Как военно-морские базы, так и аэродромы разрушались при отходе, но позже были частично восстановлены противником.

Ни один вражеский корабль выше эсминца не появлялся в зоне действий наших сил. Германский флот отставал от своей наступающей армии и ни разу непосредственно не помог продвижению ее фланга. С самого начала войны и до последнего времени, несмотря на то, что в любой момент немцы могли бы сосредоточить флот, значительно превосходящий наш Балтийский, они пользовались главным образом методом комбинированной блокады (подводной, минной, воздушной).

Все же, несмотря на то, что противник уклонялся от крупного морского боя и на то, что балтийцы имели много частных успехов легких и москитных сил, Балтийский флот вынужден был передислоцироваться на Кронштадт и Ленинград, так как потерял все остальные базы, захваченные противником с суши.

И хотя наши подводные лодки и морская авиация, прорывавшиеся через блокаду, продолжали наносить значительный урон боевому флоту и транспортам врага, господство на Балтийском море и в Финском заливе перешло к немцам и удерживалось ими вплоть до начала 1944 г.

Такая ситуация могла установиться только потому, что немцы получили почти все наши базы и аэродромы в дополнение к имевшимся в их распоряжении финским базам и аэродромам. Это позволило противнику в столь благоприятных географических условиях организовать блокадную службу, которая не имеет прецедента на любых других театрах по плотности развертывания сил и затраченным блокадным средствам.

Уклонявшиеся от соприкосновения крупных надводных сил в Балтийском море немцы тем более в Финском заливе не предполагали использовать морской бой как средство для уничтожения нашего флота. Подводные лодки, торпедные катера, торпедоносная и бомбардировочная авиация, а главное, позиционные средства, такие как мины и сети, были использованы противником в самых широких масштабах и дополнялись береговыми батареями и наблюдательными постами на всех мысах, островах и в шхерах – по всей глубине залива, оба берега которого были в руках врага.

Несколькими блокадными рубежами и оперативной готовностью маневренных сил в шхерах и базах и на аэродромах немецко-финские морские силы удерживали ту степень господства на море, которую для них завоевала армия. Под прикрытием этой системы немцы, несмотря на относительно большие потери, все же использовали морские коммуникации для питания своих сил в Финляндии и Прибалтике и производили рокадные переброски через залив, из Хельсинки в Таллин (и обратно). Одновременно благоприятная стратегическая обстановка была использована в интересах германской политики и экономики в части давления на Швецию и все большего закабаления Финляндии.

Однако осуществить до конца задуманный план немцам не удалось. Несмотря на исключительно тяжелые условия, Краснознаменный Балтийский флот жил и действовал, потому что продолжали жить и действовать героические Ленинград и Кронштадт. Благодаря этому господство противника на море не было полным, требовало затраты колоссальных сил для удержания благоприятного оперативного режима и обходилось очень дорого вследствие больших потерь.

Немецкий флот с нетерпением ждал того момента, когда с падением Ленинграда автоматически «погибнет Балтийский флот и Балтийское море станет «германским морем». Но не дождался! (1)

Провалился немецкий план войны на суше, и как прямое следствие этого провалился план войны на море.

Разгромом германской группировки под Ленинградом в январе 1944 г.  началось разблокирование Финского залива, а затем и Рижского залива. Эти события, а также выход Финляндии из войны и подписание ею условий перемирия дали возможность Балтийскому флоту принять участие в операциях, обеспечивающих продвижение фланга Красной Армии на территорию врага.

Сейчас мы являемся свидетелями реализации той же схемы, того же способа борьбы за господство на море.

Следующие даты знаменуют последовательные этапы этой борьбы.

19 сентября 1944 г. с Финляндией подписано соглашение о перемирии, которым было обеспечено базирование нашего флота в финских водах (2).

22 сентября 1944 г. взят с суши Таллин.

23 сентября 1944 г. взят с суши Пернов.

13 октября 1944.г. взята с суши Рига.

28 января 1945 г. взята с суши Клайпеда (Мемель).

10 февраля 1945 г. взят с суши Эльбинг.

За этим сухим перечнем побед скрываются последовательное свертывание системы базирования германского флота и сокращение его операционной зоны и коммуникаций. Теперь его главная задача – эвакуация немецких войск морем; сначала – из Таллина, Риги, «Либавского мешка», затем из Кёнигсберга и Пиллау – в Данциг, из Данцига – в Штеттин, а из Штеттина – дальше на запад.

За этим же перечнем событий скрываются развертывание наших подводных лодок и торпедных катеров и продвижение вслед за фронтом аэродромов авиации Краснознаменного Балтийского флота. Действуя на морских сообщениях противника, наши силы срывают планомерную эвакуацию потоплением вражеских транспортов и кораблей.

–  – – –
1 Более подробно об этом см.: Исаков И.С. Военно-Морской Флот СССР в Отечественной войне. Гл. 2. – Военмориздат, 1944. С. 18–40. – Ред.

2 Приложение к статье 3-й Соглашения гласит: «…2. Впредь до окончания войны против Германии союзные военные корабли и торговые суда будут иметь право пользоваться территориальными водами, портами, пристанями и якорными стоянками Финляндии…»

 

Наконец поступили сведения, что сохранившиеся корабли германского флота, бездействовавшие последние годы в базах Данцигского залива, начали передислокацию на запад, вплоть до Копенгагена.

Где найдут свой бесславный конец остатки германского флота – в Гамбурге, Киле или в Копенгагене – принципиально неважно. Важно то, что близкий конец их предрешен, а также то, что этим они прежде всего обязаны Красной Армии.

Поскольку германский флот уклонялся от боя в море, он таял в базах (Риге, Либаве и других) от ударов нашей авиации, а многие корабли и значительная часть транспортов гибли в море от действий подводных лодок, торпедных катеров и той же авиации. Однако это были потери хотя и тяжелые, но не носившие катастрофического характера. Катастрофа для германского флота наступила с момента потери баз, потери коммуникаций и с появлением необходимости уходить глубже в то логово, которое находится в сфере действий тяжелой авиации союзников. Уход в водный район Датских проливов – стратегический тупик, и тупик безвыходный.

Та же зависимость господства на ограниченном морском театре от действий армий на берегу может быть подтверждена опытом боевых действий на Ладожском озере, где балтийцам удалось сохранить свои коммуникации (Дорогу жизни осажденного Ленинграда) только потому, что части Ленинградского и Волховского фронтов прочно удерживали конечные пункты этой коммуникации.

ОТНОШЕНИЕ К ТЕМЕ

Любое взаимодействие – обратимо. Армия, продвигаясь вперед и занимая базы флота и аэродромы противника, тем самым дает возможность взаимодействующим с ней флоту и авиации обеспечивать свой фланг в более благоприятных условиях. Облегчается организация тактических десантов или огневой поддержки с моря и воздуха для содействия наступлению фланговых частей. Более доступными делаются коммуникации противника и приближаются свои коммуникации, используемые для питания фронта не только с суши, но и с моря. Следовательно, чем сильнее флот, взаимодействующий с армией, тем легче и быстрее будут достигнуты цели, поставленные перед ними.

Темп операций на прибрежных участках всегда будет зависеть от целеустремленного взаимодействия армии, флота и авиации. Это положение относится ко всем театрам военных действий, включая островные и океанские, где оно немного трансформируется в соответствии с особенностями обстановки. На открытых театрах по-прежнему остается решающей силой флот, без которого самая могущественная армия бессильна повлиять на создание или удержание режима на море. Но там, где морской театр ограничен и замкнут, а армия является основой вооруженных сил, направленных на достижение главной стратегической цели, эта же армия будет основным инструментом, при помощи которого может быть достигнуто господство на море.

Говоря о действиях армии или флота, мы все время подразумеваем неразрывно связанную с ними авиацию, включая воздушную блокаду неприятельских баз и крепостей, которая также сильно влияет на ограниченность использования надводного флота у берегов, так как последний предпочитает действовать в открытом море и приближаться к побережью только тогда, когда господство в воздухе в основном завоевано.

Рассматриваемое положение не является самостоятельной проблемой и может быть предметом изучения как часть более широких проблем морской войны – «борьбы с системой базирования противника» и «борьбы флота с берегом», так как она приложима к операциям на любом морском театре, но не с такими радикальными последствиями (т. е. достижением господства).

В данном случае мы ограничивались кратким анализом для обоснования только одного главного вывода, что в современных больших войнах (при наличии указанных предпосылок) приморские крепости все больше являются объектами для решительных атак с суши, причем не только со стороны близко высаженных десантов, но, прежде всего, со стороны вражеских армий, действующих на континенте. При этом нет никаких оснований полагать, что в ближайшем будущем эта тенденция ослабнет.

Очевидно, что этот вывод должен влиять на все основные элементы плана обороны баз и крепостей, начиная с выбора места их расположения и кончая системой укреплений, вооружения, составом гарнизонов и организацией взаимодействия с полевыми войсками, защищающими прилежащую территорию и сухопутные коммуникации приморской крепости или опорного пункта.

Какими ненаучными и даже абсурдными представляются на этом фоне некоторые помещавшиеся в нашей официальной печати рассуждения таких авторитетов, как Альтфатер (1).

В 1919 г. в своей работе «О приморских крепостях» он писал: «… Насколько термин «крепость» ясен, очевиден и понятен в применении к крепости сухопутной, настолько он совершенно неясен в отношении приморской крепости. В самом деле, понятие «крепость» определяет наличие какого-либо пункта, подготовленного инженерным искусством к обороне и защищаемого со всех доступных к нему подступов; отсюда сейчас же получаются понятия об обводе крепости, фортах, линиях обороны и т. п., совершенно ясных и всякому понятных терминах, но лишь в применении к сухопутной войне; совершенно иное положение в приморской крепости – обвода там нет никакого и быть не может, фортов в общепринятом понятии этого слова нет, защищается данный пункт не со всех доступных к нему подступов, а лишь со стороны моря…» (2).

Логическим завершением этих рассуждений является определение приморской крепости как «совокупности приморских батарей» (3).

Не надо было ждать Второй мировой войны, чтобы убедиться в ошибочности таких заключений, так как еще Порт-Артур, Циндао и вся история морских войн их опровергали.

В добрых намерениях, так же как и в образованности покойного Альтфатера (в специальных вопросах), не приходится сомневаться. В данном случае мы имеем пример однобокого, ведомственного мышления и оперативной несостоятельности. При этом важно отметить, что Альтфатер вовсе не был одинок и что такие идеи были живучи, иначе мы не были бы свидетелями бесславного конца Сингапура, Гонконга и многих других приморских крепостей, которые были не больше чем «совокупностью приморских батарей».

Поэтому нам придется еще вернуться к таким тенденциям, хотя бы для того, чтобы их похоронить.

 

– – – –

1 Альтфатер В.М. до революции занимал ряд ответственных постов во флоте, в 1912 г. – в Морском генеральном штабе. К моменту Февральской революции был в чине контр-адмирала. С осени 1918 г. – командующий Морскими силами Республики. Умер 20 апреля 1919 г.

2 Альтфатер В.М. О приморских крепостях // Морской Сборник. 1919. № 4. С. 124–125.

3 Там же // Морской Сборник. 1919. № 7–8. С. 1.

(Продолжение следует)

 

Из статьи
адмирала флота И.С.Исакова
«Приморские крепости».
См.: «Морской Сборник».
1945. № 4. С.31–36.