В 1960 году газета “Известия” напечатала статью И.С. Исакова “Президент или генерал?”
“Хачмерук” оцифровал и впервые публикует её в Интернете.
Президент или генерал?
Профессор И. Исаков
Газета «Известия», 1960, 22 мая, с. 4.
Сейчас, когда весь мир охвачен гневом и возмущением по поводу американского вероломства на самом высшем уровне, тем более настоятельно выявляется потребность спокойно разобраться в происшедшем независимо от эмоциональной реакции, столь естественной перед фактом чудовищной провокации, которая бесспорно будет иметь весьма значительные последствия, хотя и прямо противоположные тем, на которые рассчитывали инициаторы срыва совещания в Париже.
Что больше всего бросалось в глаза после того дня, когда впервые был открыто декларирован как курс американской политики агрессивный шпионаж с нарушением суверенитета Советского государства, под прикрытием лицемерной заботы о мире и якобы наличествующей доброй воли к урегулированию всех спорных вопросов? Собственно, новым явилось вынужденное признание в том, что эта политика давно сформулирована в специальной программе, утвержденной президентом, а существо ее заключалось в преемственном развитии пресловутого курса холодной войны, только в более рискованной и провокационной форме.
Н. С. Хрущев в первые дни этой позорной для США истории заявил, что не верит в возможность того, что президент знал о провокационной инициативе американской военщины. Он не хотел допустить мысль, что такой враждебный и агрессивный акт может быть сделан накануне парижского совещания, с ведома того человека, с которым (по договоренности с другими высокими партнерами) состоялось соглашение о встрече, с волнением и нетерпением ожидавшейся всеми народами мира. Правда, при этом глава Советского правительства квалифицировал такое положение, как еще более опасное, поскольку судьба мира зависит от безответственного поведения военщины, выполняющей задания оружейных монополий за спиной главы государства.
Когда беспрецедентно циничное заявление госдепартамента не оставило сомнений в том, что Эйзенхауэр знал о совершающихся шпионских операциях против СССР, Н. С. Хрущев все ещё высказывал предложение, что именно о полете 1 мая президенту не докладывалось. Тогда «на помощь» Эйзенхауэру любезно выступил Никсон и публично заявил, что вдвойне гнусный акт вторжения «У-2» в глубь советской территории (в день солидарности трудящихся мира и за две недели до встречи в Париже) санкционирован президентом. Не нам было опровергать это вполне авторитетное заявление. Тогда Н. С. Хрущев заметил, что, очевидно, Эйзенхауэр находится в моральном плену у Пентагона и вынужден соглашаться даже с такой линией поведения, в целесообразности которой сам он сомневается. Что ж! Судя по многим историческим прецедентам, допущение вполне возможное.
Никита Сергеевич Хрущев, таким образом, делал все возможное, чтобы спасти лицо президента, и, надо сказать, делал это лучше, чем все американские адвокаты Эйзенхауэра, вместе взятые.
Когда же президент, не побоявшись общественного мнения мира и всех американцев, предстал одним из классиков и апостолов лицемерия и развеял последние иллюзии в отношении его личной роли в позорном фарсе попытки оправдания политики США, то и в этом случае глава Советского правительства оставил ему лазейку, нет, не лазейку, а честный выход из почти безнадежного тупика — извиниться, осудить, наказать виновных и дать заверение, что подобное больше не повторится. Однако в ответ прозвучало невнятное полупризнание, предложение какого-то нелепого моратория для шпионских операций до избрания нового президента и еще более бессмысленная попытка переложить ответственность за срыв совещания на позицию Советского Союза.
Что же побудило президента Эйзенхауэра играть такую неблаговидную роль и уклониться от возможности не только спасти свое имя, но и исправить ошибки американской политики? В чем ключ такой линии поведения?
Прежде чем ответить на этот вопрос, надо напомнить советскому читателю, что авторитет Эйзенхауэра на Западе и особенно в США в значительной мере был заслуженно накоплен им как генералом, верховным главнокомандующим союзных сил в Европе в процессе второй мировой войны. Вне армии он ничего из себя не представлял и был заурядным американцем.
В значительной мере авторитет Эйзенхауэра был заслужен, но не целиком. Западная пропаганда, упорно недооценивавшая роль Советской Армии и ее руководства в лице Коммунистической партии, замалчивая решающие успехи и огромные жертвы народов СССР, тем самым автоматически и незаслуженно возвеличивала роль союзных сил. При этом, верная идеалистической традиции приписывать все успехи вождям и полководцам, — пропаганда США поднимала генерала Эйзенхауэра на шаткий пьедестал непревзойденного военного гения. Так, Дуайт Эйзенхауэр вошел в историю США в качестве генерала № 1.
Этот успех позволил генералу занять пост президента самого могущественного капиталистического государства несмотря на то, что американский народ никогда не любил военных на посту президента. Но мечта о «Pax americana», политика «с позиции силы», гонка вооружений и стремление к порабощению всех других государств, при истерической агитации о неизбежности новой войны, делали пребывание в Белом доме генерала № 1 как бы совершенно закономерным, почему многие монополии, зарабатывающие на атомном, ракетном, авиационном, военно-морском и других видах вооружения, переизбрали его на второй срок, несмотря на весьма скромные успехи в политике и экономике США за время его управления.
Эйзенхауэру всегда и все напоминают о том, что он генерал. Империалистическая политика, бюджет‚ военные базы во всем мире, военные союзы типа НАТО и СЕАТО, программа шпионажа, поддержка диктаторских режимов, военное вмешательство в дела Кубы, Никарагуа, Панамы, провокации на границах народного Китая, Вьетнама, на Ближнем Востоке и т.д. и т.п. — всё это прежде всего — в компетенции генерала, включая и попытки освоения космоса для военных целей.
Безработица, карликовый прирост экономической мощи, «мертвые районы», рост преступности, нехватка больниц и школ, негритянский вопрос и т.д. — дело не генеральское, пока не требуется послать национальную гвардию в Литтл-Рок.
Когда требуется нажим на Англию, Канаду, Францию или другие страны бывших союзников, то Эйзенхауэра сажают в «Боинг 707», и тогда встречи и визиты начинаются с тостов за здравие бывшего главнокомандующего союзными войсками. Вот почему такая преемственность, как генерал США Норстед с штабом в Версале, не режет ни глаз, ни уха и, по сути дела, длится с 1942 года.
Мог ли этот генерал пойти против призвавших его к власти монополий? Очевидно, нет несмотря на то, что нынешние поведение президента является изменой демократии и своему народу.
Мог ли Эйзенхауэр дезавуировать возглавляемое им правительство и, в частности, Аллена Даллеса? Такие великие граждане США, как Джордж Вашингтон или Авраам Линкольн, сделали бы это не задумываясь, помня о благе своего народа, но подобное допущение не неправомерно, так как ни тот, ни другой, так же как и многие честные президенты более позднего времени, не допустили бы такого агрессивного курса политики; тем более не утвердили бы программы провокационного шпионажа в мирное время против недавнего союзника, с которым поддерживаются дипломатические отношения.
Так же, как они, мог поступить и гражданин Эйзенхауэр, облеченный властью президента.
Но генерал Эйзенхауэр не мог. Не мог, так как за всей империалистической политикой и программой шпионажа стоит Пентагон, военный орган сильнейших монополий, куда четыре министра (обороны, сухопутных, морских и воздушных сил) приходят на время в качестве полномочных представителей крупнейших банков и корпораций. Но это наблюдатели и руководители, а весь кадровый и постоянный аппарат состоит из «золотых фуражек». Все они — коллеги президента по Вест-Пойнту, колониальным и двум мировым войнам.
Он, кадровый генерал США, мог ли поставить под удар этот штаб мирового империализма, так тщательно отобранный, выпестованный и прикормленный на доллары налогоплательщиков?
Наконец, еще одно обстоятельство.
Ф. Г. Пауэрс, «ас», как он себя называет, «ас шпионажа» называем мы, — довольно редкая птица. Долго учился, дорого обошелся (см. его сертификат). Но он не один. Америка—большая страна с численно большой авиацией. Только из того, что выболтали газеты и органы США или их обеспокоенные союзники, самолеты «Локхид У-2» базировались на 1 мая не только в Турции, но и в Иране, Пакистане, Японии, на Тайване, Окинаве, в японской метрополии, на базах Северной Африки, Крите, Испании, Норвегии и на Британских островах. Что касается аденауэровской Германии, то в мюнхенских пивных можно встретить сразу несколько пилотов «У-2».
Нарушают государственные границы народного Китая, социалистических стран Европы, а иногда и СССР не только эти самолеты, но и реактивные бомбардировщики «В-52» и другие, модифицированные специально для разведки. Задачи у них те же, что у Пауэрса.
Представьте, что президент осудил бы агрессивные шпионские полёты, наказал виновных (в том числе командира части 10-10) и известил бы нас, что по возвращении Г. Пауэрса в США (конечно, если это допустят советский суд и административные органы), он будет привлечен к ответственности не за разглашение военной тайны при его опросе на следствии, а за нарушение границ СССР и незаконный сбор секретной информации.
А как же быть со ста другими асами?
Может быть, летать для виду они ещё будут, но рисковать собой, имея перспективу осуждения при всех вариантах, вряд ли захотят даже за 2500 долларов в месяц.
Пауэрс прилетел в рабочем летном костюме, без погон. Но удостоверение и сертификат выданы воздушными силами. Да он и не скрывал ни чина, ни части.
Мог ли президент Эйзенхаузр отречься от военного летчика, посланного в рискованную операцию, или осудить его? Президент мог и должен был это сделать. Но генерал Эйзенхауэр не мог. Корпоративная мораль (а она есть и у бандитов) оказалась сильнее гражданского долга президента перед американским народом. Больше того, перед всем миролюбивым человечеством.
Правда, осуждая Гертера, Даллеса, Гейтса или Пауэрса, Эйзенхауэр тем самым осудил бы самого себя. Но вряд ли это должно было его остановить, поскольку это уже сделало общественное мнение мира и в более жесткой форме, без всякого снисхождения.
Так, к концу второго срока президентства, балансируя между лицемерными заявлениями о миролюбии и угрозами в адрес неугодных стран, взорвался дутый авторитет главы правительства сильнейшего капиталистического государства, который, как оказалось, не мой перерасти уровня интеллекта и морали рядового кадрового генерала капиталистической страны.
Но, как ни странно, в качестве генерала он также провалился, причем на банальной для его коллег слабости — недооценке сил партнера, усугубив это тем, что прибегнул к недозволенным приемам, и был позорно пойман.