Журнал «Новое время» в 1958 году на трёх больших полосах напечатал статью И.С. Исакова “Крым – Тайвань”.

“Хачмерук” оцифровал и впервые публикует её в Интернете.

Крым – Тайвань

(Об одном историческом уроке)

И. Исаков, Адмирал флота Советского Союза

Журнал «Новое время», 1958, №39, с. 9-12.

 

З8 лет назад под ударами Красной Армии остатки разбитых контрреволюционных сил, возглавляемых Врангелем, укрылись на Крымском полуострове, опекаемые с моря англо-французским флотом.

О бесславной врангелевской эпопее невольно вспоминаешь, когда думаешь о нынешнем этапе борьбы китайского народа против чанкайшистской клики, окопавшейся на Тайване.

Исторические параллели, даже вполне закономерные, всегда до известной степени условны. Это можно сказать и о данном сопоставлении. Ведь за истекшие десятилетия в мире произошли огромные сдвиги. Коренным образом изменилась международная обстановка. Нынешние китайские условия имеют массу специфических особенностей, отличных от ситуации в Советской России в 1920 году.

Однако проведенная выше аналогия при всех необходимых коррективах представляется вполне оправданной. Соблазняет не просто совпадение некоторых военно-географических факторов крымской и тайваньской эпопей. Есть нечто сходное и в самой политической атмосфере, которой дышат последние бастионы контрреволюции. Но главное — это неизбежная общность финала борьбы. Конечно, далеко не только на историческую аналогию опирается наша уверенность в неизбежной победе китайского народа над кликой Чан Кай-ши. Но история — хороший учитель, и ее уроками пренебрегать не следует.

 

КРЫМ

После временных успехов летом 1920 года в Северной Таврии разбитые войска Врангеля уже к осени вынуждены были бежать в Крым, где при помощи иностранных военных инженеров организовали оборону Перекопского перешейка. Немного отдышавшись и получив обещания о полной поддержке извне, Врангель начал готовить новый «поход на Москву».

Случилось так, что полуостров, площадь которого составляла ничтожную часть территории РСФСР, с населением, не превышавшим полпроцента от общей численности народов республики, — стал убежищем и базой для главных сил контрреволюции.

Если взглянуть на карту, то кажется почти невероятным, что осколки реакции, окопавшиеся в Крыму, могли грозить многомиллионному народу огромной страны. Но это было так. Ибо за спиной контрреволюции стояли силы мирового империализма, стоял англо-французский флот. Впрочем, был и американский флот. Мало кто знает, что с целью «показать свой флаг» в советских портах американская эскадра вошла в Черное море. Но дебют оказался неудачным, так как линкор «Южная Каролина» задел в Цемесской бухте винтами за надстройки миноносцев Черноморского флота, потопленных своими экипажами по приказу Ленина в 1918 году. Пришлось прервать демонстрацию и ретироваться для ремонта на ближайшую английскую базу.

«Пистолет, направленный в грудь Москвы», «трамплин для прыжка в глубь России» и прочие определения подобного рода были излюбленными не только у белых публицистов; они пестрели и в заголовках буржуазных газет Лондона, Парижа и Нью-Йорка, не оставляя никаких сомнений в том, как предполагает использовать Крым мировая контрреволюция.

«Пауки в банке» — так более точно определяли положение журналисты, не потерявшие способность объективно оценивать обстановку. В последнем стане контрреволюции до крайности обострились коррупция, грызня за портфели и командные должности. Офицерство, составлявшее основной контингент врангелевского воинства, разочарованное в «идеалах белого движения», занялось спекуляцией, пьянством, грабежами. Обманно или насильно мобилизованные крестьяне южных губерний помышляли только о том, чтобы разойтись по домам. Значительное количество прозревших молодых офицеров тайком переправлялось на рыбачьих шлюпках через Керченский пролив, Азовское море или Джарылгачский залив и переходило на сторону советской республики.

На полуострове зверствовала контрразведка и царил необузданный террор.

В это же время бывшие царские послы в роскошных особняках русских посольств в Лондоне, Вашингтоне, Париже «представляли» правительство Врангеля, как вчера представляли Деникина, а позавчера — Колчака. При этом ведомства иностранных дел не только соблюдали протокол в сношениях с «полномочными представителями» Врангеля, но демонстративно обменивались с ними «липовыми» нотами и договорами, а также привлекали на конференции при решении так называемого «русского вопроса». Точь-в-точь, как в наши дни разыгрывается недостойная комедия с «послом чан-кайшистов» в Вашингтоне или с представителем этой предательской клики, занимающим кресло Китая в ООН.

Что же поддерживало эту небольшую кучку отчаявшихся людей, врагов своего отечества, вплоть до ноября 1920 года на таком относительно ничтожном клочке земли?

— Географическое положение изолированного полуострова: обороняя узкий Перекопский перешеек, можно было не только сдерживать натиск Красной Армин со стороны суши, но и избежать чреватого последствиями контакта врангелевских солдат с красноармейцамн, воевавшими не только оружием, но и словом.

— Господство англо-французского флота, контролировавшего морские сообщения и побережье Черного и Азовского морей, при почти полном отсутствии морских сил у советской республики (если не считать нескольких вооруженных шаланд).

— Признание «правительства» Врангеля некоторыми империалистическими государствами.

— Непрерывный подвоз морем из-за границы через Босфор и Дарданеллы вооружения и всех видов снабжения.

Но ничто не могло спасти русскую контрреволюцию от окончательного разгрома. Верховное командование Республики нацелило против Врангеля 4-ю, б-ю и 1-ю Конную Армии и другие соединения под общим командованием М. В. Фрунзе. Ленин лично следил за каждым днем и часом беспримерной операции, начавшейся 28 октября 1920 года и завершившейся прорывом Перекопа. Накопившаяся в Крыму нечисть была сброшена в море.

Англо-французский флот спасал, вывозил и конвоировал все то, что после драматических столкновений осталось на причалах Севастополя, Ялты, Феодосии и Керчи. Приходилось срочно перестраиваться, так как пистолет, направленный в грудь Москвы, дал осечку. Те, кто ранее заряжал этот пистолет и вкладывал его в руки озлобленных или обманутых людей, теперь делали вид спасителей и гуманных благодетелей, выдавая пайки хлеба и суп эвакуированным белогвардейским солдатам, брошенным за колючую проволоку галлиполийских лагерей. Много еще усилий и денег было затрачено империалистическими правительствами, чтобы теми или иными путями активизировать борьбу против Советской России. Но все это оказалось бесцельной тратой средств и сил, так как исторически российская контрреволюция была осуждена…

 

ТАЙВАНЬ

В 1949 году после многолетней гражданской войны и многочисленных поражений контрреволюционная армия Чаи Кай-ши, 166 дивизий которой вооружались и оснащались Соединенными Штатами, была окончательно разбита и безудержно покатилась на юг, теряя людей и иностранное снаряжение. Характерно, что генеральное отступление направлялось не в глубь страны, для восстановления армии за счет народа и его ресурсов, а к морю, с расчетом опереться на флот с звездно-полосатым флагом и сохранить возможность спасения за океаном в случае окончательного разгрома.

Отход на Хайнань не удался, с ним опоздали. И вот летом 1949 года при помощи американских кораблей остатки антинародных сил были переброшены на остров Тайвань.

Так, под покровительством Соединенных Штатов на острове, площадь которого составляет всего лишь 0,4 процента от территории Китайской Народной Республики, а население — 1,3 процента численности китайского народа — осела кучка озлобленных генералов и политиканов с несколькими потрепанными и почти безоружными дивизиями. Знакомая мешанина из профессионалов-солдат, давно оторванных от земли и дома, привыкших безнаказанно грабить и убивать, с непомерным процентом офицеров, полицейских и жандармов, спасавшихся от народного гнева.

И над всем этим пестрым лагерем бандитов или разочарованных, обманутых, отчаявшихся и стремящихся домой людей — вся накипь гоминьдановского режима. От мелких спекулянтов и фельдфебелей до министров и самого «генералиссимуса» Чан Кай-ши. Впрочем, последний тоже не гнушался коммерческими и политическими спекуляциями, соблюдая, однако, масштабы, соответствующие его рангу.

Так же как белогвардейцы в Крыму, неизбежно стали разлагаться вояки китайской контрреволюции на Тайване. Пьянство, грабежи местного населения, грызня группировок и просачивание прозревших на материк (тоже на рыбачьих лодках, как из Крыма) — стало повседневным явлением. В отдельных случаях даже некоторые молодые офицеры перелетали на сторону народной республики, принося ей свою повинную вместе с американским самолетом.

Также начали свирепствовать контрразведка и тайная полиция и чем воинственнее были декларации «национального правительства Китая» на острове Тайвань, тем больше сановников из клики Чан Кай-ши под предлогами неотложных командировок выезжали от греха подальше, а семейство Чан переводило свои «накопления» в далекие заморские банки, вплоть до швейцарских.

Грызня руководителей и разложение армии наряду с возмущением ограбленных и закабаленных тайваньцев, с надеждой взиравших на материк, должны были ускорить конец кучки предателей, осужденных историей. Даже американские субсидии, займы, снабжение и инструктаж — не могли надолго задержать этот процесс. Вот почему, начав новый тур провокаций на Дальнем Востоке, почти одновременно с интервенцией в Корее, правительство Трумэна открыто оккупировало Тайвань.

Пистолет, направленный в сердце народного Китая, был перезаряжен. Армия перешла под контроль Пентагона и была реорганизована и перевооружена по американскому образцу. Еще раньше состав ее был усилен за счет переброски на острова всех разрозненных и разбитых группировок, оттесненных войсками КНР на участки побережья, от Циндао до острова Хайнань включительно, аналогично тому, как некогда английские крейсера перевозили в Крым казаков с Кубани.

Связанное Каирской и Потсдамской декларациями, в которых правительство Соединенных Штатов признало, а затем подтвердило общеизвестную истину о неотъемлемой принадлежности Тайваня Китаю, оно сначала не рисковало идти на открытый захват острова. Но фактически, под видом помощи, оккупация постепенно совершилась. Первое время скрытно, а затем не стесняясь, американцы приступили к строительству казарм, складов, аэродромов, военных баз и портов. Были усилены гарнизоны на группе островов Пэнхуледао и прибрежных, контролирующих подходы к фуцзяньским портам КНР.

Соединенные Штаты заключили с Чан Кай-ши, то есть с кучкой предателей своей родины, договор «О взаимной безопасности». Уполномоченный последнего по настоянию Соединенных Штатов активизировал свою деятельность в ООН, выступая с клеветническими заявлениями против своего народа.

После этого 7-й флот был значительно усилен. На остров перебазировались части военно-воздушных сил Соединенных Штатов. Участились военные провокации в воздухе, на море и на суше. Тайвань, как в свое время Крым, стал заповедником для выращивания шпионов и диверсантов, которые через море и воздух забрасывались в глубь страны. Одновременно усилилась американизация гоминьдановских войск. Число инструкторов в армейских частях и штабах возросло, самые ответственные должности заняли американцы.

Наконец, в дополнение к 6 миллиардам, затраченным на вооружение китайской контрреволюции, а фактически (за исключением  награбленного семейством Чан) доставшимся Народно-освободительной армии, — полились новые доллары.

Подобными мерами было замедлено окончательное разложение вооруженных сил реакции, но омолодить их не могли даже доллары. Вся армия Чан Кай-ши старела. В этом было существенное отличие ее от армии Врангеля, которая была ликвидирована, не успев состариться. Теперь очередным призывам молодых бойцов в Народно-освободительную армию на континенте, с опытным унтер-офицерским и офицерским составом, противостояла на островах постепенно тающая армия из профессионалов-солдат, постаревших еще на 9 лет, с того момента, когда они бежали на Тайвань. Насильственная мобилизация  местной молодежи не могла существенно отразиться на составе этой армии ветеранов контрреволюции, моральный дух которой поддерживается контрразведкой, жандармерией и насквозь лживой пропагандой. Возмущение, вылившееся в разгром американских учреждений в Тайбэе в 1957 году, было естественным следствием ненависти к янки.

Таково практическое воплощение новой доктрины Даллеса, согласно которой как Тайвань, так и прибрежные китайские острова оказались, мол, абсолютно необходимыми для защиты Сан-Франциско, Нью-Йорка и Вашингтона «от агрессии» и стали отныне называться не иначе, как «первая линия обороны Соединенных Штатов на Дальнем Востоке».

Вновь как образцы плохого переиздания запестрели в печати упоминания о «пистолете, направленном в сердце», призывы к «походу на континент» и смехотворные угрозы по адресу многомиллионного народа, впервые получившего свободу и избавление от колонизаторов и интервентов.

 

КОНЕЦ — ОДИН

Нынешняя политика Вашингтона по отношению к Китайской Народной Республике смехотворна. Но может ли такая великая страна, как Соединенные Штаты, долго оставаться посмешищем всего мира только потому, что влиятельным монополиям удалось поставить на решающие посты «своих людей» вроде братьев Даллесов? В Соединенных Штатах все чаще раздаются трезвые голоса, протестующие против политического авантюризма, против нависшей угрозы гибели от атомной войны из-за заведомо чужих и ненужных островов, находящихся на расстоянии в 10 тысяч километров от США.

Спрашивается, захотят ли рабочие Детройта и Чикаго или американские фермеры платить кровыю своих парней и платить еще более возрастающие налоги военного времени, финансируя авантюру, неисчислимо более губительную, чем свежую в памяти — корейскую? Захотят ли союзники Соединенных Штатов рисковать своим благополучием ради тех же целей? Взвешивая этот важнейший вопрос современности, каждый должен учитывать новый фактор — сложившуюся обстановку. В официальном послании главы советского правительства Н. С. Хрущева президенту США Д. Эйзенхауэру говорится: «Нападение на Китайскую Народную Республику, которая является великим другом, союзником и соседом нашей страны, — это нападение на Советский Союз».

1958 год — не 1920-й, какие бы географические, стратегические и прочие аналогии ни приходили в голову.

Прежде всего Китай не одинок как была одинока Советская Россия в 1920 году. Сейчас существует прочный лагерь социалистических государств. Китай пользуется поддержкой и таких стран, добившихся национальной независимости, как Индия, Бирма, Индонезия, Объединенная Арабская Республика и другие. Во всем мире возросла политическая сознательность самых широких симпатизирующих борьбе за свободу и независимость.

Вот почему для поддержки Чан Кай-ши требуется значительно больше обмана, дезинформации и затраты всевозможных средств, чем нужно было для опеки над Врангелем в 1920 году. Но конец у них неизбежно будет один: так же, как это было в Советской России, — восторжествует народ, восторжествует революция. Сдвиги, которые произошли в мире, «работают» на китайскую революцию против китайской контрреволюции.

Сейчас много пишут о необходимости спасения престижа Соединенных Штатов, цепь ошибок дипломатии которых действительно привела к падению государственного авторитета до небывало низкого уровня. Говорят о том, что именно для спасения этого престижа нельзя «отступать» даже с крошечных островков, самой природой вылепленных из камней континентального Китая, что нельзя нарушать договоров, заключенных с покойником. Но это — психология авантюристов, зашедших в тупик.

Ничто не возвратит уважения всего мира и самоуважения нации, кроме как прекращение балансирования на грани войны и отказ от провокаций и шантажа в качестве основного метода дипломатии Соединенных Штатов и, в частности против Китайской Народной Республики.

Весь многообразный исторический опыт учит, что авантюры, подобные крымской или тайваньской, всегда заканчиваются поражением реакции и победой новых, молодых, прогрессивных сил.